|
Ведь другу оказываешь добрый прием, когда думаешь о враге. Госпожа д'Этамп с неизъяснимой грацией протянула руку для поцелуя хмурому прево и улыбающемуся виконту. - Мессер прево, - сказала она д'Эстурвилю, и чувствовалось, что в гневе ее нет ничего напускного, а в сочувствии - ничего оскорбительного, - нам стало известно, как обошелся с вами, нашим лучшим другом, этот невежа итальянец, и мы до сих пор негодуем. - Сударыня, - отвечал д'Эстурвиль, облекая льстивыми словами даже свою неудачу, - стыдно было бы мне, если б нечестивец, которого не остановили ни ваша красота, ни обходительность, пощадил бы меня из-за моих седин и звания. - О, дело в том, что король, - промолвила Анна, - а он, право, чересчур уж снисходителен к этим обнаглевшим чужестранцам, - просил меня забыть об оскорблении, которое мне нанесли, и я о нем забыла. - В таком случае, сударыня, нашу просьбу, без сомнения, ждет плохой прием. Дозвольте же нам удалиться, умолчав о ней. - Как, мессер д'Эстурвиль, да разве не была я вам другом во все времена, что бы ни случалось? Говорите же, говорите же, или я рассержусь на такого недоверчивого друга! - Ну что ж, сударыня, вот как обстоит дело. Я решил на благо виконта де Марманя воспользоваться своим правом и Занять любой из королевских дворцов, правом, данным мне от ваших щедрот, и мы, разумеется, остановили свой выбор на Нельском замке, попавшем в столь скверные руки. - Так, так! Слушаю вас внимательно, - заметила герцогиня. - Сначала виконт весьма обрадовался, сударыня; но теперь, поразмыслив, он колеблется и со страхом думает о злодее Бенвенуто... - Прошу прощения, мой достойный Друг, - перебил его виконт де Мармань, - вы объясняете плохо суть дела. Не Бенвенуто страшит меня, а страшит гнев короля. Право же, я не боюсь, что меня убьет этот невежа итальянец, как называет его герцогиня... А я, так сказать, боюсь его убить, боюсь, как бы не стряслось беды и король, по моей милости, не лишился слуги, которым он, кажется, весьма дорожит. - И я, сударыня, осмелился обнадежить виконта, что в случае надобности вы окажете ему покровительство. - Друзьям я всегда оказываю покровительство, - проговорила герцогиня. - Да и, кроме того, разве у вас нет еще более надежного друга, нежели я, - справедливости? Разве вы не поступаете по воле короля? - По повелению его величества никто, кроме этого самого Бенвенуто, не смеет занимать Нельский замок, и наш выбор - нельзя закрывать на это глаза - похож будет на месть. Но вот я убью Челлини - утверждаю, что так оно и будет, ибо у меня есть два надежных человека, - что же тогда?.. - Ах, боже мой! - воскликнула герцогиня и усмехнулась, сверкая своими белыми зубками. - Ведь король покровительствует живым. Право же, его мало будет занимать месть за мертвых, и, когда источник его восторга перед красотами искусства иссякнет, он, надеюсь, будет помнить лишь о чувстве ко мне. Чужеземец нанес мне во всеуслышание такое ужасное оскорбление! Помните, Мармань? - Но, сударыня, - отвечал осторожный виконт, - надобно, чтобы вы отчетливо представляли себе то, что вам придется защищать. - О да, ваши намерения совершенно ясны, виконт. - Нет, позвольте мне все рассказать - не хочу оставлять вас в неведении. Может случиться, что силой его не возьмешь, ведь он сущий дьявол. В таком случае, признаюсь вам, мы прибегнем к хитрости, и, если Бенвенуто среди бела дня ускользнет из рук наемников, удерет в свой замок, они как-нибудь вечерком случайно встретятся с ним в узеньком переулке и. |
