Встревоженное сердце чем-то новым.

         Как сладко, страстно пламенным челом

         Прилег бы он к грудям ее перловым!

         Он вздрогнул, вышел… сумрачен лицом,

         Кинжал рукою стиснув. – На шелковом

         Ковре лениво Акбулат лежал,

         Курил и думал… О! когда б он знал!..

XXI

         Промчался день, другой… и много дней;

         Они живут как прежде нелюдимо.

         Но раз… шумела буря. Всё черней

         Утесы становились. С воем мимо,

         Подобно стае скачущих зверей,

         Толпою резвых жадных псов гонимой,

         Неслися друг за другом облака,

         Косматые, как перья шишака.

XXII

         Очами Акбулат их провожал

         Задумчиво с порога сакли бедной.

         Вдруг шорох: он глядит… пред ним стоял

         Селим, без шапки, пасмурный и бледный;

         На поясе звеня висел кинжал,

         Рука блуждала по оправе медной;

         Слова кипели смутно на устах,

         Как бьется пена в тесных берегах.

XXIII

         И юноше с участием живым

         Он молвил: «Что с тобой? – не понимаю!

         Скажи!» – «Я гибну! – отвечал Селим,

         Сверкая мутным взором, – я страдаю!..

         Одною думой день и ночь томим!

         Я гибну!.. ты ревнив, ты вспыльчив: знаю!

         Безумца не захочешь ты спасти…

         Так, я виновен… но, прости!.. прости!..»

XXIV

         «Скажи, тебя обидел кто-нибудь? —

         Обиду злобы кровью смыть могу я!

         Иль конь пропал? – Забудь об нем, забудь,

         В горах коня красивее найду я!..

         Иль от любви твоя пылает грудь?

         И чуждой девы хочешь поцелуя?.