– Да что тут не понять? Я обещал Рейчел, что сегодня ночью покончу с этой историей. И я собираюсь сдержать слово…

Наконец‑то Киллиан снова был в своей стихии. Он покинул двуличный «нормальный» мир – мир сделок с недвижимостью, банков и закладных. Покинул мир Шона, населенный лукавыми и изворотливыми бандитами, выкачивающими деньги из тех, кто слабее. Он покинул даже ту Северную Ирландию, в которой вырос, то самое место, о котором говорил Коултер, – эту странную не‑страну, охваченную бандитской гражданской войной, выплескивающую в этой бойне столько религиозной страсти, сколько не бушевало ни в одной другой европейской стране в период «холодной войны».

Нет… Киллиан вернулся в страну своих отцов и предков. В мир людей, которые ударяли по рукам, заключая сделки на конных ярмарках, давая или беря что‑либо в долг; людей, которые до гроба были верны своему слову.

Киллиан старался быть честным с самим собой и Коултером. Даже в лабиринте традиций и обязательств, которые формировали сообщество пейви, имелись свои лазейки. Как же без них? Традиция – не мертвая догма, но пример и образец для подражания, а человек – не кукла на веревочках, а живой актер с правом импровизировать.

Если б Коултер сумел кое‑что сказать, кое‑что объяснить, это спасло бы ему жизнь.

Но он не сумел. Или не захотел.

Тем хуже для него.

Его время истекало.

Киллиан прицелился из автомата в лоб Коултеру. Раздался один‑единственный выстрел.

Коултер умер сразу же.

Был – и сгинул в черном мраке небытия.

Очень похоже на древнюю магию.

Киллиан стянул с плеча автомат, бросил на землю, вышел через заднюю дверь теплицы и пересек сад.

Перелез через одну ограду, добежал до второй, внешней, перебрался через нее и побежал в сторону далеких холмов Антрима. Бежал и бежал, пока не достиг торфяных болот, с древности ставших традиционным местом укрытия для тех, кто скрывается от власти королей.

Эпилог

На Гог‑Магог‑стрит

Майкл Форсайт свободно прошел через «зеленый» коридор в пятом терминале аэропорта Хитроу. Он был одет в темно‑серый костюм от Армани, черные туфли «Тестони Норвегезе», а в руках нес дорожную сумку «Флото». При этом он вовсе не походил на наркокурьера, хотя контрабанда героина составляла прибыльный сегмент в деятельности криминальной империи, которой он управлял вместе со своей женой Бриджит.

Майкл снял солнцезащитные очки и оглядел клубящийся человеческий хаос зала прибытия, ища контактера.

Невдалеке стоял бледный красивый молодой человек, одетый в униформу, и держал в руках табличку, на которой было написано нечто вроде «Мишель Фэйрсайд». Вьющиеся волосы, года двадцать три – двадцать четыре. Он слушал что‑то на своем «айподе», рок, наверное, какую‑нибудь группу «Колдплей».

Майкл подошел к юноше.

– Вы встречаете Майкла Форсайта? – спросил он.

– Это вы? – У парня был дружелюбный шотландский акцент, как у персонажа смешного мультфильма.

– Да, это я.

– Я Дугги. Давайте мне вашу сумку и пойдемте на улицу. Мистер Полсон ждет в машине.

Майкл передал парню сумку и пошел за ним к черному лимузину. Мистер Полсон без дела не сидел: он слушал трансляцию крикетного матча и разгадывал кроссворд в «Таймс». Невысокого роста, но с весьма запоминающейся внешностью человек, одетый в костюм‑тройку и ботинки «Ди‑Эм». Костяшки пальцев покрыты шрамами.

Он пожал руку Майкла с не вполне английским энтузиазмом.

– Удачно долетели? – спросил Полсон.

– Весьма. Точно по расписанию и без проблем.