Она только рада будет. Она хочет, чтобы у Анджелики были взрослые сестренки. Ты знаешь… у нас с ней больше не будет детей… Все было так сложно, так тяжело… Клэр сейчас семь лет, она забудет это приключение. Киллиан, я так хочу, чтобы мои дети были… счастливы. Мы будем счастливой семьей. Разумеется, когда подойдет срок рожать, мы вернемся в Ирландию. Но и здесь могло бы быть хорошо… Только как можно дальше от этой наркоманки и ее дружков… Боже милостивый! – Коултер уронил голову на руки.
Плечи его вздрагивали, он всхлипывал. Киллиану казалось, что в поведении Коултера не было никакого позерства, его горе было истинным.
Киллиан испытывал неловкость рядом с таким бурным проявлением чувств, он выглянул в окно, но в сгущающейся тьме ничего нельзя было разобрать.
– Извини, – пробормотал Коултер, не поднимая головы.
Киллиан взглянул на макушку Коултера – краска для волос запачкала кожу – и тихо произнес:
– Все нормально.
– Теперь ты понимаешь, почему для меня так важно разыскать ее? – Коултер поднял заплаканное лицо.
– Конечно. Мне очень жаль. Я понимаю ваши чувства, мистер Коултер.
Коултер кивнул и осушил стакан. Встал, потянулся:
– Зови меня Ричардом. Пошли вниз, поужинаем, покажу тебе свои картины.
– Мистер Коултер, вообще‑то мне нужно вернуться в Гонконг к двенадцати и… – Киллиан посмотрел на часы.
Коултер вытер слезы и рассмеялся:
– Никаких отговорок! Чтобы встретиться с тобой, я слишком долго сюда добирался. Пошли‑пошли, расскажешь мне о себе. Так, стоп! Подожди, я приведу Хелен.
Хелен, одетая в свободное вечернее платье‑декольте, появилась в дверях. Втроем они спустились на лифте в фойе казино.
Стены украшали потрясающие, со вкусом подобранные небольшие полотна. Моне, Пикассо, Мане, Климт… Галерея была открыта для публики, но никого в ней не было: все отдыхали в ресторане.
– Прежде чем открыть это казино, я советовался со знаменитым Стивом Уинном, игорным магнатом. Ты знаком с ним? – поинтересовался Коултер.
– Нет, – отозвался Киллиан.
– Это его идея. Американские деньги сейчас стали китайскими. А что китайцы любят больше всего на свете?
– Не знаю, – признался Киллиан.
– Азартные игры! Совершенно разложившаяся морально нация, в отличие от нас. Тотализатор превратился для них в новую религию – постоянно толкутся у букмекеров, ставят на все подряд. Эти люди с головой поглощены играми, даже женщины.
– Понимаю…
– Как бы то ни было, по меркам Макао это маленькое казино, но мы делаем ставку на избранный круг клиентов. Попомни мои слова, приятель, когда Британское управление аэропортов окончательно добьет курицу, несущую золотые яйца, и моя авиакомпания пойдет ко дну, это место по‑прежнему будет приносить прибыль.
Они прошли по пустой галерее в зал современного искусства, который также был пуст – маячили только двое безразличных охранников.
– Вам нравятся картины? – полюбопытствовала Хелен.
– Да. Всемерно пытаюсь расширить свой кругозор.
– Это свойственно всем людям. Пошли, поужинаем! – предложил Коултер.
В ресторане «Перл» при казино «Коултер‑Макао» яблоку негде было упасть. Ресторан был открыт всего две недели назад, и шеф‑повар работал так, словно участвовал в гонке за звездой Мишлена. В ресторане подавались блюда португальско‑кантонской кухни, но Киллиан, не до конца опомнившийся от ощущений, вызванных путешествием на катере, отказался от трюфелей и странных рыбных яств, заказав себе хорошо прожаренный стейк, чем вызвал негодование шеф‑повара. |