|
.. Ну, и так далее!.. Мне тоже, признаться, не нравится эта вонь, эти блохи в казармах и эта жарища. Только не надо юродствовать, Карабанов: с долгами можно расплатиться, похмелье пройдет, лошадь можно объездить и можно разбудить страсть в женщине. Все это не то, Карабанов, и... Хотите, я предскажу ваш конец? - Ну? - строго нахмурился Андрей. - Ваш конец будет случайным и нелепым. И никто, даже я, ваш покорный слуга, не напишет стихов на вашу дурацкую погибель. - Я вас разозлил, барон? - О нет! Мне жаль вас, Карабанов. Столик полетел на пол, и чашки со звоном разбились. Клюгенау испуганно вскочил, отряхивая запачканный сюртук. - Убирайся вон! - заорал Карабанов. - Немецкому шмерцу не пристало учить меня... Меня - столбового русского дворянина. Брысь отсюда, колбасник! Хозяин лавочки, халдей или бахтиар, сожмурил свои подведенные глазки. Одни только гяуры могут шуметь так! А правоверный - нет: прощаясь с обидчиком, он бы вежливо поблагодарил его за мудрую беседу, а придя домой, как следует наточил бы свою саблю. - Вот... мозгля! - сказал Карабанов и ударом кулака довершил разгром стола. Хозяин лавочки пошептался с кем-то через ширму и подошел к русскому офицеру. - Какой халва? - спросил он ласково. - Ваше благородство хочет кальян? Один кальян, два кальян? - Неси, - повелел Андрей, - коли водки не держите, варвары!.. Когда поручик одурел и совсем уже побелевшими глазами смотрел, как бурлит в кальяне вода, перс или халдей, черт его разберет, снова подошел к нему: - Надо успокоить свое благородство, - сказал он. - Женщин нету, но есть тайное удовольствие. Совсем маленькое... Оч провел Карабанова куда-то за ширмы, и скоро они очутились в низкой комнате без окон, затянутой толстыми коврами; несколько свечей, расставленных по углам, с трудом рассеивали полумрак. Пахло пылью и еще чем-то неуловимым. Карабанова, одуревшего от кальяна, клонило в тяжелый сон. Он сел на широченную тахту, сразу утопившую его в себе, и так, в духоте, пропитанной обостренным напряжением, поручик сидел долго. Даже слишком долго, как показалось ему, и, борясь с дремотой, он уже собирался встать, чтобы уйти... Но вдруг его слуха коснулся странный звук. Легкий и заунывный, он родился откуда-то извне и был похож на нечаянную ноту. Андрей стряхнул оцепенение. Перед ним стояла девушка, совершенно обнаженная, если не считать одеждой легчайшую кисею, покрывавшую ее тело. - Зия-Зий, - шепнула девушка и ударила пальцем в бубен так осторожно, словно боялась кого-то разбудить. - Иди сюда, - поманил он ее, и турчанка, прыгнув к нему на колени, стремительно поцеловала его и тут же гибко выкрутилась из его объятий. - Зия-Зий, - повторила она и, вздрагивая круглыми бедрами, неслышно прошлась по кругу... Она стала танцевать перед ним, ритмично ударяя в бубен. Груди ее были укрыты бронзовыми чашечками, сотни мелких косичек рассыпались по маслянистым смуглым плечам. - Довольно, - сказал он ей, - поди сюда! Танцовщица скинула с себя кисею; налобная повязка ее, унизанная камнями, сверкнула во тьме. - Зия-Зий! - выкрикнула она громче и ударила в бубен наотмашь. |
