В моторку сели Тодороку и Киндаити. Ямакава занял одну из лодок и возглавил поиски.

Площадь озера была примерно около трех цубо  – достаточно большая, если необходимо полностью обшарить дно. К тому же, образовалось оно здесь естественным образом из‑за провала пород в области тектонических сдвигов, так что и глубина была соответствующая.

На озеро вышло шесть весельных лодок и одна моторка. Разместившиеся на них полицейские и пожарная бригада с самым разнообразным инструментом в руках проверяли дно озера, скрытое под слоем водорослей и тины. Время от времени где‑нибудь раздавались громогласные перекликивания, которые вновь сменялись тишиной. Народ, толпившийся на берегу, тоже на всякий случай сжимал в руках длинные палки.

В семь вечера включились прожектора. В их свете, не уступающем дневному, четко возникла вся поверхность озера. Публика на берегу разразилась радостными воплями.

Одновременно с этими работами, державшими в напряжении зрителей, в другой части озера развертывались иные события.

Режиссер Ясуда приступил к съемкам на озере сцены фильма «Поединок в волнах». На противоположном берегу – с мыса, где растет дуб, его не видно – на обрыве соорудили бутафорскую горную хижину. Сцена заключалась в том, что бандит‑якудза (комичная роль в исполнении Химэно Сабухиро) выволакивает оттуда главную героиню, а примчавшийся как раз в этот момент Эномото Кэнсаку, швыряет его в озеро и спасает красавицу.

Незадолго до того, как включили софиты, Тамаки перетащила Киёми поближе к месту съемок. Ее гораздо больше интересовал Сабухиро, чем какой‑то там труп.

Репетиция проходила напряженно. Режиссер раз за разом браковал сцену, где Эномото швыряет бандита в воду, и хладнокровно требовал повтора. Собственно, у Эномото было все в порядке, игра не шла у Сабухиро.

Было это неслучайно.

Алиби в отношении письма у него есть, но вот убедили ли полицейских аргументы, которые приводил Эномото? А тут еще прямо перед носом ведутся розыски трупа, на что и намекало письмо… Вдруг действительно найдут, что тогда?

На дне души Сабухиро лежала свинцовая тяжесть. Что же удивительного в том, что комическая роль сегодня никак не давалась ему?

– Эй, Химэно, что случилось? Ты сегодня совсем не такой, как вчера.

Ясуда хоть и утвердил замену, но доволен не был. С режиссерского сидения, высоко поднятого краном, его раздраженный голос зычно разносился над озером.

Свинцовая тяжесть уже заполняла Сабухиро по самое горло. Чтобы не промокла одежда, он репетировал в одних трусах, а поздний вечер в конце осени – время прохладное. Третий раз кубарем лететь в воду! – и душа, и тело его леденели при этой мысли. Что, впрочем, вполне понятно.

– Прошу прощения, сэнсэй, сейчас все будет нормально.

– В чем дело‑то? Всю сцену портишь! Ладно, перекур. Эй, Эно!

– Да?

– Ты пока поговори с ним. Похоже, парень растерялся.

– Слушаюсь.

В стороне был разведен костер. Греясь у огня, Сабухиро заговорил:

– Ты прости меня. Сейчас точно получится.

– Знаешь, Сабу‑тян, я не думал, что ты такой слабак. Только и поглядываешь в ту сторону.

– Так я… это…

– Дурак ты просто. Думаешь, если труп найдут, кто‑нибудь на тебя подумает? Много возомнил о себе!

– То есть как это?

– Да так. Ты что, из тех, кто способен на жестокое преступление? Твое призвание – комические персонажи. А будешь из‑за глупостей от страха дергаться, не войдешь в роль на съемках – останешься третьим среди третьих, понял?

– Слушай, если труп найдут, ты повторишь это полиции?

– Не только я, все остальные то же скажут. Тебя в этом заподозрить – самого себя на посмешище выставить.