Гаврила вздрогнул и схватился за грудь, точно удостоверяясь, что душа его пока не отлетела от тела.

    -  Не пугайся, - успокоил я. - Сообщение не прошло. Зоны покрытия не хватает. Правильно, уничтожили всех операторов-консультантов - как же связь бесперебойно работать будет?.. Сейчас еще раз попробую.

    Четырежды на берегу раздавалось звонкое кликанье, дважды ухал филин. Пальцы у меня уже начали деревенеть, когда в ответ на очередное «клик-клик» из лесу протяжно завыл волк. Береста вырвалась из моих рук, занявшись синим пламенем, как ракета взлетела вверх и пропала.

    -  Готово! - обрадовался я. - Договор в конторе, можно приступать!.. Показывай свою тайную тропу к Заманихе.

    -  Пошли, - вздохнул Гаврила, всё еще держась обеими руками за грудь.

    -  Пошли, - согласился я. И мы пошли…

    * * *

    Никакой тайной тропинки я не заметил. То есть вообще не увидел даже подобия тропинки. Гаврила уверенно шел вперед, петляя между древесных стволов. Время от времени он наклонялся и, бормоча что-то, водил пальцем по покрытой сырой травой земле. Потом поднимал голову и авторитетно изрекал:

    -  Направо!.. - Или:

    -  Налево!..

    Так и шли. К полудню, когда мои копыта ломило от усталости, за очередным буреломом показался бревенчатый домик, рискованно покачивавшийся на двух примерно полутораметровых опорах - замшелых балках, кажется, деревянных.

    «Интересно, - подумал я, - а если ветер подует?.. Хотя откуда в лесной чаще ветер?..»

    -  Вот и пришли, - сообщил Гаврила, показывая на домик.

    Я немного подождал (почему-то подумалось, что спутник сейчас отвесит поклон и по-былинному проговорит: «Избушка, избушка, повернись к лесу передом, а ко мне задом…»), но ничего не дождался.

    Да и какой смысл в том, чтобы избушка к нам задом поворачивалась? Дверь-то располагалась прямо перед нами, хоть и на высоте. Я постучался, слегка подпрыгнув. Дверь, душераздирающе скрипнув, отворилась. Жутковатая старушечья морда выглянула наружу, открылся рот, в котором блеснул обломанный желтый клык, и мы услышали:

    -  Чую-чую, гости дорогие ко мне пожаловали. Проходите, будьте добреньки.

    Спросить - каким же это образом мы без вспомогательных средств взберемся в дверной проем? - я не успел. С порога, словно трап, свесилась тряпичная лестница. Старуха отворила дверь пошире. Я вскарабкался, отряхнулся, строго (как и полагается старшему по чину) глянул на хозяйку, рассыпавшуюся в угодливых поклонах.

    -  Заманиха ты будешь?

    -  Я буду, батюшка, - подтвердила бабка, - проходите, дорогие гости, присаживайтесь.

    Присесть можно было только на длинную низкую лавку, тянувшуюся вдоль одной из стен. Противоположную стену целиком загородила большая печка, в которой разом можно было зажарить не одного Иванушку. В центре единственной комнаты стоял колченогий стол. С потолка свисали травяные пучки вперемежку с засушенными рептилиями, похожими на зеленые тряпочки. На столе, между прочим, приветливо дымился прикрытый рогожкой чугунок.

    Бабка Заманиха, скромно скаля клык, перебирая коричневыми узловатыми пальчиками кокетливый пурпурно-зеленый передник, тихо стояла в уголку, всем своим видом выражая: мол, не обессудьте, гости дорогие, чем богаты, тем и рады; ждали, ждали вас, прибирались не один час, извольте не серчать…

    Я серчать и не думал и в этом временно-пространственном периоде надолго задерживаться не собирался.