-  Да! - вспомнил я. - По инструкции полагается проверить личность оператора-консультанта.

    -  Чего ж меня проверять? - обиделась бабка. - Заманиха я и есть. Меня тут все знают.

    -  Положено!

    Вздохнув, Заманиха полезла за пазуху и вытащила на свет клочок пергамента. Приняв в руки удостоверение, я мельком просмотрел его - всё правильно: «Предъявитель сего является…»

    -  Эй! Адик! - позвали снаружи.

    Я выглянул. Гаврила переминался с ноги на ногу, с сомнением поглядывая на хлипкую тряпичную лестницу.

    -  А я как же? - осведомился он.

    -  А тебе-то чего сюда лезть, детина? - довольно громко проскрипела старушка из своего угла. - Тебе не место здесь… Тем более ты и не поместишься.

    -  В самом деле, - обратился я к Гавриле, - иди-ка ты домой. Договор мы подписали, я за работу принялся. Как выполню, так тебя оповещу.

    Гаврила вздохнул, потоптался еще и жалобно так проговорил:

    -  Куда ж я пойду? Батюшка меня выдерет так, что жив не буду, да и опричники… Можно я с тобой пока останусь? Батюшка хоть и горячий, но отходчивый, добрый. Через день-два от гнева отойдет. Да и с погаными опричниками, может быть, что-нибудь придумаем. Я им в крайнем случае откуп дам большой… Потом, когда всё немного успокоится.

    Я задумался. И в самом деле, отпускать сейчас клиента опасно. Погубят его - и вся предварительная работа насмарку!

    -  Ну оставайся, - разрешил я.

    -  Можно?! - обрадовался Гаврила. - Ну спасибо, дай бог тебе…

    Заманиха звучно кашлянула, и Гаврила смущенно умолк.

    -  Я, между прочим, против, - высказалась хозяйка. - Тут вдвоем-то не развернешься, а он эвон какой битюг!

    -  А я вовнутрь и не собираюсь, - откликнулся Гаврила. - Мне там не нравится. Воняет, да еще и гады ползучие висят. Я лучше на свежем воздухе отдохну. Мне не впервой под открытым небом ночевать. Батюшка-то гневливый очень. Хоть и отходчивый… Вы мне только покушать чего-нибудь скиньте.

    -  Дай ему поесть, - распорядился я.

    Старуха поворчала, но всё-таки направилась к столу, сняла с чугунка тряпку, прямо пальцами извлекла жирную жабу - тушенную с овощами, насколько я мог определить по запаху, - плюхнула на деревянную тарелку и, как заправская буфетчица в привокзальном кафе, подала заказ Гавриле.

    Он отреагировал точно так, как я и ожидал: вначале раздалось радостное «спасибо», а спустя секунду - натужные всхлипы, напоминавшие урчание воды в неисправном унитазе.

    -  Продукт только зря извели, - прокомментировала Заманиха, наблюдавшая за Гаврилой через полуоткрытую дверь. - Он ее, голубушку, в бурелом выкинул вместе с тарелкой. Вот, миленький, - обернулась она ко мне, - среди каких дураков дремучих приходится жить!.. А надысь прилетал ко мне один из ваших… Франциском зовут. Полный чугунок лягушек слопал и еще попросил. Культура - одно слово! Культурным завсегда мое уважение… А вы с чем кушать изволите? С болотной тиной, али вишневым сиропом полить?

    -  Да всё равно. Я в еде неприхотлив.* * *После обеда, на протяжении которого Гаврила, судя по доносившимся снаружи звукам, пытался угомонить желудочные спазмы, я вздремнул. Заманиха убирала со стола.