|
В офисе Гаррисона картинки, карикатуры, комичные фигурки исчезли со стен, люди снова ходили по помещению в обуви. Шарон получила должность исполнительного секретаря. И никто не улыбался. В том числе и Гаррисон. Каждый день после работы он возвращался в свою пустую, сверкающую чистотой, кварти-ру и пытался работать над составлением «Домашнего букваря», но чувствовал себя при этом об-манщиком. Мрачное настроение не покидало его. А все потому, что, сидя в течение недели с мальчиками, он невольно нарушал все Ротвел-ловские правила. Дети им не следуют. Они следуют правилам Кэрри. Даже настаивая на соблюдении Ротвелловских правил у себя на работе, Гаррисон чувство-вал себя лицемером. Ибо теперь понимал: заимев детей, он не сможет соблюдать их. Будучи организованным в наивысшей степени, он не умел сообразовываться с реально-стью. Читая интервью, полученные Кэрри при опросе сотрудников, Гаррисон поразился, какую тяжкую борьбу приходится изо дня в день вести большинству его служащих. Да, букварь до-машнего быта совершенно необходим, но с каждым днем Гаррисону становилось все более оче-видно, что не он должен быть его автором. В лучшем случае – не он один. Ему нужна Кэрри. Доведенный до отчаяния, Гаррисон, вопреки приличиям, сам напросился на воскресный обед к своему брату. Он не поленился заехать в любимую кондитерскую Стефани, где купил сначала яблочный пирог, а затем, расчувствовавшись, добавил к нему и персиковый. Тем не менее, выехав уже за город, он пожалел, что воображения его хватило лишь на то, чтобы купить в подарок роскошный десерт. Когда он, стоя в кухне, разворачивал пироги, туда вбежал Натан. – Гави! – вскричал он, протягивая к Гаррисону ручки. – Привет, Натан! Гаррисон подхватил мальчугана и прижал к себе с такой силой, что тот вскрикнул. Гарри-сон ослабил объятия, удивляясь, что так обрадовался племяннику. – Кэви? – оглянулся Натан. – Кэви нет… Кэви не здесь, – с трудом выдавил Гаррисон. – Почему? – Новое для Натана слово, – пояснила Стефани. – Употребляет его кстати и некстати. При-выкай. После ленча Стефани уложила Мэтью и Натана спать, затем вернулась в гостиную, налила Гаррисону кофе, уселась поудобнее, и пристально взглянула на него. – Так что произошло между тобой и Кэрри? Гаррисон посмотрел на Джона. – Я думал, ты ей все рассказал. – Рассказал. Но она не поверила. – Не можешь же ты быть таким дураком, – разъяснила Стефани. – Так что произошло на самом деле? Гаррисон рассказал все без утайки, даже упомянул о своем предложении жениться. – Ты сделал ей предложение в мусорном контейнере после того, как выбросил все ее вещи? Стефани аж рот, раскрыла от удивления. – Ну, это не было предложением по всей форме, но я сказал, что желал бы видеть ее частью своей жизни. – А о том, чтобы ты сам стал частью ее жизни, разговора не было? – Но ее жизнь – сплошной хаос. Кто захочет так жить? Стефани перевела взгляд на мужа. – Прости, Джон, я не подозревала, что твой брат настолько глуп. – Я не могу жить, как она, – упорствовал Гаррисон. Стефани не сводила с него глаз. – По словам Джона, в вашем офисе все стало по-прежнему. Дома, полагаю, тоже. – Да. – Чисто, вещи на своих местах, как ты любишь, да? – Да. – И ты счастлив? Нет. И виновата в том, только Кэрри. Все, что прежде казалось ему светлым, теперь пред-ставлялось бесцветным и скучным. Ящики и полки выглядели не аккуратными, а пустыми. – По-моему, – не унималась Стефани, – ты чувствуешь себя несчастным. – Да, – кивнул он, – но и среди ее хлама я тоже не знал бы счастья. |
