Поэтому в первый день святок они улетели в Нью‑Йорк, где их встречал Олли. Странно, но Беттина не сознавала, что она навсегда покинула свой дом. Напротив, у нее было такое чувство, словно она возвращается домой. Олли поднял Александра над головой, потом поставил рядом с собой и набросил ему на плечо роскошную енотовую шубку.

– А это что такое? – засмеялась Беттина.

– Рождественский подарок. Тебе. На заднем сиденье лимузина, который он нанял, чтобы отвезти Беттину в отель, лежали еще подарки: для нее и для Александра. В сочельник весь день сыпал снег, и до сих пор по обочинам лежали пушистые сугробы.

Поскольку прошло всего две недели со времени их отъезда из Нью‑Йорка, Беттина сразу заметила перемену в Олли, он стал тихий и какой‑то напряженный. Подождав, когда Александр, возившийся на полу лимузина с плюшевым медвежонком, пожарной машиной с сиреной и радиоуправляемым вездеходом, забудет о них, Беттина обратилась к Оливеру:

– Что случилось?

Он, словно не понимая, почему она спрашивает, беспечно помотал головой и, в свою очередь, спросил:

– А у тебя как?

Она пожала плечами и улыбнулась:

– Все хорошо. Я очень рада, что вернулась.

– Правда?

Она кивнула, но глаза не оставляла печаль.

– Что, с мужем нелады? Беттина призналась:

– Что‑то в этом роде. Просто я не ожидала. – Она немного помолчала. – Когда мы подъехали от аэропорта к дому, мне не удалось открыть дверь. Я подумала, что он поменял замок.

– А он?

– Продал дом.

Она угрюмо уставилась в пол.

– И не предупредил тебя? – ужаснулся Олли. – Как же он после этого тебе в глаза посмотрел? Что сказал?

– Ничего, – горько усмехнулась Беттина. – Соседи сказали. – Она долго и пристально глядела на Олли. – Я с ним вообще не говорила. Очевидно, он три с лишним месяца назад подал на развод и сразу же продал дом. Вскоре после нашего отъезда в Нью‑Йорк.

– О Боже… И не известил тебя? Беттина покачала головой.

– А что насчет…? – и Оливер жестом показал на Александра.

Беттина понимающе кивнула.

– Он говорит, что тут тоже все кончено.

– И он не хочет видеться с сыном? – изумленно спросил Пакстон.

– Говорит, что нет.

– Как ты это объясняешь? Беттина призадумалась.

– Вообще‑то теперь мне все ясно. – Она вздохнула и продолжила: – За эти две недели я много узнала. Новости в основном плохие. Хорошие еще хуже плохих. Встречая старых знакомых, даже тех, кого я считала друзьями, я всякий раз с удивлением обнаруживала, что мне или намеренно говорят всякие гадости, намекают на что‑то, или в открытую обрушиваются на меня, или вовсе проходят мимо. – Раздался нервный смешок Беттины, а потом она, облегченно вздохнув, добавила: – Ужасные были эти две недели.

– И что теперь?

– Завтра начну искать квартиру, Александр после каникул пойдет в школу, а я начну трудиться над новой пьесой.

Оливер отвернулся и стал смотреть в окно. Беттина ждала, когда он повернется к ней, но, не дождавшись, сама прикоснулась к его руке.

– Олли… С тобой все в порядке? Он нехотя кивнул, пряча от нее глаза:

– Полный порядок.

– Это правда? Он засмеялся:

– Да, мэм, правда, правда. – И, немного погодя: – Ты знаешь, я ужасно рад твоему возвращению, Беттина.