– Олли, ведь мы собирались завтра вместе пообедать…

Беттина, как ребенок, взглянула на Оливера.

– Я знаю, девочка моя, знаю… – Он нежно гладил ей волосы, а она, уткнувшись в его грудь, не поднимала головы. – Я сожалею, поверь мне… Знаю, как ты любила его.

Тут её взгляд упал на газету, лежавшую на полу. На первой странице был помещен некролог с большой фотографией Айво. Как же она сразу не заметила?

– Всем хорошим, что было в моей жизни, я обязана ему, – сказала Беттина, присев на кровати и вытирая глаза. – И вот его нет.

Глава 41

Похороны состоялись через два дня. Губернаторы штатов, члены Конгресса, газетные магнаты, писатели, драматурги, кинозвезды – пришли все. Беттина стояла в первом ряду.

На траурной церемонии Олли не отходил от нее, но они не сказали друг другу ни слова. Потом он проводил ее к машине. На обратном пути в отель Беттина тоже молчала. Глаза у нее были сухи, она лишь крепко сжимала ладонь Оливера. В лице у нее не было ни кровинки, а застывший профиль, словно изображение на камее, выделялся на фоне мрачного серого неба.

Когда они подъехали к отелю, Беттина тихо спросила:

– Поднимешься выпить кофе? – и в унынии посмотрела на Пакстона.

Он кивнул и пошел вслед за ней в отель. В номере оставался Александр, поэтому, прежде чем войти туда, им надо было выдавить хотя бы жалкое подобие улыбки. Однако уже через полчаса, напившись кофе и наслушавшись рассказов Александра о том, как интересно было гулять в Центральном Парке, они улыбались по‑настоящему. Олли обрадовался, заметив, что у Беттины улучшилось настроение.

– Беттина, – многообещающе начал он, – что, если мы отправимся на прогулку? Нам обоим не помешает подышать свежим воздухом. А потом зайдем куда‑нибудь пообедать, а после обеда я приглашаю тебя ко мне выпить кофе. – Оливеру не хотелось оставлять ее одну. – Давай, надень что‑нибудь попроще, поудобнее, и пойдем.

Она поняла, что ему хочется как‑то поддержать ее, не хотелось обидеть его отказом. И она согласилась.

Через десять минут они уже тихо брели краем парка. В субботу движение не было таким сильным. По аллее изредка проезжали двуколки. Лошади цокали копытами. Они бродили по парку больше часа, бросали друг другу отрывочные фразы и потом надолго замолкали. Под конец прогулки она почувствовала, как Оливер осторожно обнял ее за плечи. Беттина подняла на него глаза и сказала:

– Ты хороший друг, Олли. Знай, что я решила вернуться в Нью‑Йорк, потому что здесь ты. – Она помолчала, и добавила: – Ты, и еще был Айво. – И она смахнула слезу рукой в белой митенке, после чего вновь заговорила: – Жизнь больше не подарит мне такого человека, каким был Айво.

Они стояли на переходе, ожидая, когда можно будет перейти на другую сторону улицы. Оливер сочувственно кивнул:

– Наверно, ты права.

Они еще час бродили по городу – рука в руке.

– Хочешь, зайдем пообедать в «Плазу»? – спросил наконец Оливер.

Беттина отрицательно покачала головой. Не хотелось роскошных ресторанов. Не было настроения. Хотелось побыть в одиночестве.

– Спасибо, ты очень добр, но что‑то душа не лежит.

– Не можешь забыть? – с пониманием. спросил он.

– Есть немного, – грустно улыбнулась Беттина.

– Тогда идем ко мне, я сделаю сэндвичи, выпьем чаю. Соглашайся!

Она кивнула. Ей действительно хотелось к Пакстону. Быстро поймав такси, они подъехали к крыльцу дома из коричневато‑красного кирпича. Оливер отпер ключом дверь, и они вошли в так называемую квартиру с садом, а точнее, с палисадником, куда был отдельный выход из квартиры Пакстона.