|
У двери комнаты э 62 гид трижды пролаял и укатил прочь, прежде чем они успели его схватить. - Жаль, надо было быть половчее, - сказал сержант. - Эта штука дорогого стоит. Он пнул ногой дверь и явил их взорам толстого мужчину, который сидел за письмен-ным столом и орал в видеофон: - Плевал я на ваши извинения! Из извинений шубу не сошьешь! Я знаю одно: график съемок на грани срыва, простаивают готовые к работе камеры, а главных действующих лиц нет как нет! Я задаю вам вопрос, и что же я слышу в ответ... - Он поднял глаза и завопил: - Вон! Убирайтесь вон! Вы что, не видите: я занят! Сержант схватил видеофон, шваркнул его об пол и растоптал в пыль дымящиеся мел-кие осколки. - Здорово ты насобачился добиваться внимания, - сказал Билл. - Два года непрерывных боев заставят насобачиться, - ответил сержант, угрожающе скрипнув зубами. - Мы прибыли, Ратт, что нам делать дальше? Расшвыривая обломки видеофона, Ратт шагнул вперед и распахнул дверь за письмен-ным столом. - По местам! Дать освещение! - заорал он. Поднялся невообразимый шум, вспыхнули ослепительные софиты. Прибывшие за на-градами ветераны вышли вслед за Раттом на огромную шумную сцену, заполненную сует-ливо бегающими людьми. Камеры на моторизованных тележках и кранах ползали вокруг съемочной площадки, боковины и задник которой изображали тронный зал. Окрашенные стеклянные окна создавали иллюзию яркого солнечного света, трон был выхвачен золоти-стым лучом прожектора. Подгоняемая визгливыми приказаниями режиссера, толпа при-дворных и высших воинских чинов выстроилась перед троном. - Он обозвал их кретинами, - в ужасе прошептал Билл. - Его же расстреляют за это! - Ну и осел же ты все-таки, - сказал бомбардир, разматывая провод со своей правой но-ги и втыкая его в розетку, чтобы подзарядить батареи. - Ведь это актеры! Станут они для такого дела тревожить настоящих придворных, как же! - Времени до прибытия императора у нас хватит только на одну репетицию, так что смотрите внимательно! - Режиссер Ратт вскарабкался на императорский трон и устроился там поудобнее. - Я буду императором. Теперь вы, виновники торжества: ваша роль самая простая, попробуйте только завалить! Времени для дублей у нас не будет. Вы станете сюда и, когда я крикну "Мотор!", замрете по стойке "смирно", как учили, не зря же вы жрали хлеб налогоплательщиков! Эй ты, который слева, в птичьей клетке, - выруби немедленно свои треклятые моторы, ты нам забьешь всю звуковую дорожку! Только скрипни еще тормозами, я тебя враз обесточу! Внимание! Вы будете стоять смирно, пока не услышите свою фами-лию, после чего сделаете шаг вперед и снова замрете. Император нацепит на вас ордена, вы отдадите честь, а затем - руки по швам и шаг назад. Дошло? Или это слишком сложно для ваших недоразвитых мозгов, забитых всякой дрянью? - А пошел бы ты! - рыкнул сержант. - Очень остроумно! Ну ладно, попробуем. Начали! Они успели прорепетировать всю церемонию дважды, когда наконец пронзительно взвизгнули горны и шесть генералов с лучевыми пистолетами на взводе вошли в зал и встали спиной к трону. Все статисты, операторы, механики, даже сам режиссер Ратг согнулись в поклоне, а ветераны вытянулись в струнку. Им-лератор прошаркал к помосту, взобрался на него и плюхнулся "а трон. - Продолжайте... - сказал он скучным голосом и негромко рыгнул, прикрыв рот ладо-нью. - Мотор! - заорал режиссер во всю мощь своих легких и выскочил из кадра. Загремела музыка, и церемония началась. Когда церемониймейстер зачитал приказ с описанием подвигов, за которые герои сподобились получить благороднейшую из всех на-град - "Пурпурную стрелу" с "Подвеской туманности Угольного Мешка", император под-нялся со своего трона и величественно прошествовал вперед. Первым стоял пехотный сер-жант; Билл краем глаза видел, как император взял из поданной ему коробочки разукрашен-ный золотом, серебром, рубинами и платиной орден и пришпилил его к груди воина. |
