– ЧЕЛОВЕКИ сделали это? – пробормотал Дордал, затем посинел и торопливо отошел подальше от ограды. – Тогда человеки – чудовища пострашнее, чем она!

– Не обращай внимания на его слова, – сказал Реатур Ламре. – Разума у него не больше, чем у бегунка. Таким уж отпочковался.

Ламра крепко сжала в руке игрушку.

– Я поняла. Некоторые самки тоже такие… глупые, хотя и взрослые. Никогда бы не подумала, что самцы могут быть глупыми. Правда, до сегодняшнего дня я не знала других самцов, кроме тебя, Реатур. – Хозяин владения и его старший из старших вдруг заколыхали стеблями. – Прекратите! Что тут смешного?

– Не обращай внимания, малышка, – сказал Реатур и повернулся к Тернату: – Ну, понял, почему я хотел, чтобы она осталась в живых?

– Потому, что она может сказать тебе, что ты умнее Дордала? Да это и носвер сообразит.

– Не говори, что не догадался. Ты заметил, она задумывается над тем, что происходит вокруг. Ты ведь задумываешься, Ламра?

– Я пытаюсь, – ответила Ламра рассеянно, слишком занятая созерцанием огромного, огромного мира вокруг, а вернее, отдельных его частей. Она уже заметила, что, если изучать его по частям, колоссальность ощущений станет менее подавляющей, и указала рукой вправо.

– Что это?

– Это куст люкао, – ответил Реатур. – Масси любят ягоды, которые на нем растут.

– А это что?

– Это элок.

– Он не очень похож на свое мясо. А это что? Вместо ответа Реатур неожиданно указал рукой

прямо на нее.

– Вот это – самка, которая выглядит так, будто готова бродить по окрестностям целый год, без конца задавая вопросы о том, что она видит. А видит она очень‑очень много нового.

– Ты прав, – согласилась счастливая Ламра.

* * *

– Силы небесные, – изумленно вымолвил Ирв. – Что стряслось с твоим калькулятором?

Пэт подняла машинку. Только большой кусок «скотча» удерживал батарейки в ее развороченном корпусе.

– Сама ума не приложу, – Пэт пожала плечами. – Я как‑то оставила его на своей койке, а потом нашла на полу у стены вдребезги разбитым.

– Наверное, наступила на него и не заметила, – предположил Ирв. – Следует быть повнимательнее.

– Кстати, о внимательности, – подала голос Луиза, вставляя в компьютер дискету с данными, предназначенными для отправки на Землю. – Я, к примеру, заметила, что твой калькулятор залатан с того дня, как рожала Ламра. Со дня Большой Битвы.

– Точно, – кивнула Пэт. – Я помню, что отремонтировала его сразу после того, как мы вернулись из замка.

– Ну, сдаюсь, – Ирв развел руками. – Если это случилось тогда, то сдаюсь. Никто из нас до гробовой доски не забудет любой мелочи, связанной с тем днем.

– Да уж, – буркнула Луиза.

Антрополог вспомнил, как они втроем – он, Луиза и Пэт – вернулись на корабль после того, как Сара примчалась в замок навестить Ламру. Он вспомнил, как вечером задергивал занавеску, отгораживающую их с Сарой каюту от общего коридора, чтобы в постели «отпраздновать» победу над скармерами и над необратимой смертью Ламры. И он вспомнил розово‑пурпурный ушиб не ушиб, синяк не синяк на левой ягодице супруги.

В тот вечер Ирв почти не обратил на него внимания, поглощенный более неотложными и приятными делами. Но он помнил о нем. И теперь ему вдруг пришло в голову, что та отметина была примерно такого же размера и формы, что и калькулятор Пэт.