Ага, вот она! Высоко в небе зависла ярко‑красная искорка – значительно севернее, чем ожидала Сара. Ветер все‑таки основательно сбил велоплан с намеченного курса. Сара скорректировала положение элеронов и хвостового стабилизатора, чтобы избежать крена, и начала длинный медленный поворот – наилучшее, что могла сделать «стрекоза» в данных условиях.

Красная искра погасла. Сара заметила внизу какое‑то движение и поняла, что видит человека.

– Советский минервоход, я вас вижу, – сказала она с триумфом. – Иду на посадку.

Руставели сорвал с головы меховую шапку и замахал ею в знак приветствия.

* * *

– … Щелк, тресь, хлоп… страшно, – изрекла рация.

– Еще раз, Сара, – попросил Ирв.

В динамике снова затрещало, затем Сара сказала:

– … В принципе, ничего страшного. В том смысле, что могло быть и хуже. Сломанная локтевая кость, сотрясение мозга, глубокий порез на лбу, возможно… – опять помехи, – трещины в ребрах. Но признаков внутреннего кровотечения нет. Он… – голос Сары опять пропал.

– Повтори, – сказал Ирв и принялся терпеливо ждать.

– Он поправится, – слова вдруг прозвучали так ясно и отчетливо, будто она стояла здесь, рядом.

– А ты как, дорогая? – спросил Ирв, скрывая беспокойство.

– Устала. А в остальном нормально. Надо отдохнуть, да и не лететь же мне над каньоном ночью. Я сыта дневными впечатлениями от веселого ветра Йотуна. Слишком… – сигнал опять прервался, но антрополог без труда угадал значение оборванной фразы.

– С твоим решением согласны, – сказала Луиза и повторила то же самое еще несколько раз, пока Сара не дала знать, что все поняла. – Вылетай где‑нибудь ближе к полудню, когда воздушные массы успокоятся.

– А ты не замерзнешь ночью? – встревоженно спросил Ирв. Минервитянские весенние ночи были изрядно холодны. – Тепла тебе там достаточно?

– Вполне достаточно, милый, – проворковала Сара. Пэт хихикнула, а Ирв покраснел. – Можете даже мне позавидовать, поскольку я сейчас ем нечто необыкновенное. Ничего похожего в нашем рационе нет. Шота Михайлович угощает меня маленькими копчеными колбасками из мяса молодого барашка. Называется… э…

– Дамлама Кхасны, – вставил мужской голос с таким сильным акцентом, что не определить его владельца, биолога Руставели, было невозможно.

– Рады за тебя, – буркнул Ирв. Он и на самом деле проникся завистью. Так же, как Пэт и Луиза, судя по голодному выражению их глаз. Антрополог с отвращением подумал о собственном предстоящем ужине – унылом пайке, прихваченном им с собой на каньон. Почти целый год есть одно и то же… Давиться, но есть. А копченые колбаски. Да еще из мяса молодого барашка. Ирв сглотнул слюну, мгновенно наполнившую рот. Пэт взяла у него передатчик.

– Сара, держу пари, что им это обрыдло так же, как нам – обезвоженные вафли.

– Совершенно верно, – серьезно ответил Руставели. – Жаль, что миссис Левитт не привезла нам чего‑нибудь из вашего рациона. Все отдал бы за обезвоженные вафли.

Луиза выхватила у Пэт рацию.

– Сара, а этого пациента ты на предмет сотрясения мозга не проверяла?

В динамике раздался дружный смех.

– Ну ладно, ребята, думаю, нам всем пора на боковую, – сказала Сара, кашлянув.