— А Норт меня любит?

Глаза главы клана Меча медленно сузились, стремительно темнея.

— Странный вопрос, — наконец произнёс Эдвин.

— Почему странный? — я пожала плечами. — Если всё, что я знаю о крови кошек правда, то ты и Норт среагировали не на меня — на мою кровь.

Харн продолжая так же пристально смотреть на меня, вдруг спросил:

— И Рикъян Тарн тоже?

Помолчав, тихо ответила:

— Вероятно.

— Хорошая позиция, — усмехнулся Эдвин. — Удобная очень.

Почему-то в его словах мне послышалось обвинение. Постояв, сложила руки на груди и с вызовом ответила:

— Я почти два месяца провела в Некросе, и никто, никак и никоим образом даже не взглянул на меня, Эдвин. А потом, вдруг, внезапно, удивительным образом — все! Знаешь, это не позиция, это логика!

Харн усмехнулся и спокойно ответил:

— Твоя логика может сваливать к умертвиям, где ей самое место.

Это прозвучало… обидно. Развернувшись, я ушла в ванную, быстро умылась, переоделась, собрала волосы использовав шпильку Иллионея, и взялась за дверную ручку, чтобы открыть дверь, когда услышала:

— Так значит вы — Габриэль ДеаРаньер? — зло произнёс Эдвин.

— Да, молодой человек, — очень сдержанно ответил канцлер империи Гоблинов.

— Что ж, — никакой любезности или теплоты в голосе Эдвина не звучало. — Это многое объясняет.

Я толкнула дверь и вошла в комнату. При мне Харн не стал продолжать явно враждебный диалог, а Гобби поднял на меня мутный, пока ещё мёртвый взгляд на меня, и выглядел он несколько виноватым.

— Доброе утро, — приветливо улыбнулась ему, и, подойдя, активировала Нахэн-ра, проверяя ассаэ нар Нагарэнт.

Защита была на месте, но я, призвав ещё сталь из шкафа, добавила второй слой, и вместе с тем активировала плетение, соединяющее артефакт Кхада и нар Нагарэнт, потому что едва Гобби оживет — стальную пленку нужно будет снять.

— И тебе доброго утра, Риа, — ответил зомби, следя за моими движениями.

— Поторопись, — приказал Эдвин, оставаясь в моей комнате так, словно не хотел оставлять меня наедине с Гобби.

Я лишь улыбнулась, бросила быстрый взгляд на него и сказала:

— Я не понимаю твоей враждебности.

— Я понимаю, — тихо произнёс Габриэль.

И едва я посмотрела в его фосфоресцирующие глаза, пояснил:

— Глава клана Меча разумно опасается, что это твоё последнее утро.

У меня бы дрогнули руки, но сейчас отвлекаться было нельзя.

— Вероятно, — продолжил Гобби. — Он, как и я понял, что ты шагаешь в тишине позади всех нас, возможно — ты о чём-то попросила его, и данное тебе обещание выжигает его сердце калёным железом сомнений и опасений, в любом случае — в отличие от всех остальных, Эдвин явно ощущает собственную вину, не так ли, лорд Харн?

Эдвин не ответил. Я же, разгладив пленку ассаэ нар Нагарэна, уверенно сказала:

— Всё будет хорошо.

— Для кого? — мгновенно спросил Гобби. — Для меня? Не отводи взгляд, я лишь пытаюсь понять. Для меня всё будет хорошо, так? Для молодых лордов так же, да? А для тебя?

Взгляд я всё же отвела. Всего на мгновение. Затем прямо посмотрела на гоблина, и тихо ответила:

— Я собираюсь убить свою надежду, Габриэль. Практически все свои надежды. Но даже для меня всё будет хорошо… в конечном итоге. Ты ел?

Умертвие неопределённо кивнул, что скорее означало нет, чем да.