— Риа, — прошептал Эдвин, касаясь губами моей щеки. — Ты собираешься уничтожить отступников?!

Я запрокинула голову, посмотрела в его глаза, улыбнулась и с вызовом спросила:

— Полагаешь, смогу?

— Даже не сомневаюсь, — как-то совершенно мрачно, ответил Харн. — Вопрос в том, какой ценой?

— В лучшем случае ценой крови кошки, — беззаботно сообщила ему.

— А в худшем? — мгновенно спросил Эдвин.

Широко улыбнувшись, ответила:

— Мы все умрём!

— Какой потрясающий повод для радости, — съязвил парень. И устало добавил: — Пошли завтракать, Гобби не единственный, кому сегодня силы понадобятся.

* * *

Когда-то давным-давно, в той другой жизни, которую я сейчас едва ли помнила, папа рассказывал мне о войне. И он говорил, что каждый раз, перед боем, два полководца ведут мысленный разговор друг с другом. Они поднимаются на высокий холм, и стоят, заложив руки за спину. А там, взирая на врага, мысленно спрашивают: «Куда же ты сволочь ударишь сперва-наперво?» или «Хотел бы я увидеть твою рожу, когда я взорву всех твоих всадников, к…», или ещё много чего, но тут обычно появлялась мама и отец прекращая сквернословить, говорил: «И два полководца неизменно ведут мысленный диалог друг с другом, моя принцесса».

Так, а к чему я всё это вспомнила — папа ни разу не упомянул, что полководцы перед боем плотно завтракали. Видимо потому, что никто не ел. Вообще.

Стол был заставлен хлебом, булочками, сдобой, ветчиной, сыром и всей прочей снедью, но никто ничего не ел. Кроме меня и Гобби, который и мне принёс тарелку с ночным супом. Кстати, ел сейчас Габриэль со всей грацией истинного лорда и его ничуть не смущали откровенно злые взгляды как Норта, так и Гаэр-аша, вероятно сказывалась выдержка придворного. Собственно в итоге ели я и Гобби, остальные смотрели на нас.

— Между прочим бой, силы понадобятся, — напомнила я.

Злые взгляды на миг соскочили с Гобби на меня, от чего мой и так не слишком сильный аппетит отбило напрочь, а после все снова посмотрели на Габриэля.

— Слушай… те, — начал было Норт.

— Да-да, — живо отозвался гоблин.

— Не сейчас, — оборвал готовый было начаться разговор лорд Гаэр-аш.

— Ну почему же? — грациозно зачерпывая суп ложкой, произнёс Габриэль. — Если лорд Дастел желает, он вполне может начать заведомо обречённую на провал речь со слов: «Серокожий, убрал свои грязные руки от моей женщины». Мне воистину будет крайне любопытно сиё выслушать.

Я чуть не подавилась, и сидящий слева от меня Норт, любезно похлопал по спине, при этом пристально взирая на Гобби.

— О нет, что вы, — лорд Гаэр-аш тоже был сплошная любезность. — Норт вполне может начать с: «Если по твоей вине, морда серокожая, моя женщина сегодня сдохнет…»

Ну и если они добивались того, чтобы у Габриэля весь аппетит сдох — то да, они этого добились.

— Сегодня никто не умрёт! — откровенно психанула я.

И все вернулись к тому, кто, чем был занят — мы с Гобби к еде.

Лорд Гаэр-аш к неожиданному:

— Норт, мы с Риаллин сегодня поженимся.

У меня ложка выпала из рук, громко плюхнувшись в тарелку и разбрызгав часть супа на салфетку.

— Что? — не понял Дастел, удивлённо глядя на ректора.

Габриэль перестал есть, так же напряжённо взирая на главу Некроса.

— Священник только что прибыл, — сообщил как нечто само собой разумеющееся Гаэр-аш.