Дастел невесело усмехнулся и произнёс:

— Мы все практически получили свободу, но ещё не поняли, что с ней делать.

— Все? — переспросила я.

— По меньшей мере, я, Дан и Эдвин, — пояснил Норт. — Даже необходимость в изнурительных тренировках отпала, я впервые за всю жизнь начал высыпаться. Непривычно. Странно. И как-то неуютно.

— Сейчас ты не спишь, — заметила с улыбкой.

— Вот так я готов не спать вечно, — улыбнулся Дастел.

Мне было хорошо вот так, просто сидеть рядом, ощущать тепло его объятий, знать что он рядом, и понимать… что Норт меня понимает.

— Как ты решилась на это? — вдруг тихо спросил он. — Ты ведь знала, что убиваешь и Тадора Шерарна.

Я замерла, леденея в его тёплых объятиях, и едва слышно ответила:

— Знала.

— Больно? — хрипло спросил он.

— Безумно, — я опустила голову и теперь смотрела куда-то в пространство перед собой.

Норт привлёк к себе, обнял крепче, едва ощутимо поцеловал мои волосы и промолчал, понимая, что никакими словами эту боль не облегчить, просто никак.

— Ты спасла столько жизней, — произнес Норт.

— Если бы ты знал, сколько я уничтожила, — прошептала в ответ.

Помолчав, тихо добавила:

— Он выпил всех. Всех, понимаешь? Моего отца, бабушку, дедушку… всю деревню из которой отец был родом. И тасуя имеющиеся в наличие личности, просто как карты, он подсунул мне ту единственную личность, которая умоляла меня остановиться, не убивать их…

— Бабушку? — догадался Норт.

Я кивнула. И продолжила едва слышно:

— Он знал, что ни отец, ни дядя Тадор, ни даже мой дед не попросят о пощаде.

— Моя маленькая, — Норт сжал на миг так крепко, словно хотел забрать всю мою боль себе, если не забрать, то хотя бы разделить её со мной.

А я как наяву видела призрак моей бабушки и слышала её отчаянное: «Деточка, не губи. Не губи, и он вернёт жизнь мне, и дедушке, и»…

— Не могу думать об этом, — едва слышно призналась ему. — Я знаю, что поступила правильно, знаю совершенно определённо и точно, но от этого не менее больно. И я не знаю, пройдёт ли эта боль когда-нибудь.

Дастел молчал, обнимая меня всё так же крепко, словно очень хотел, чтобы я знала — я не одна, просто не одна.

— Риюш, просто вопрос, — сказал вдруг он. — А что сделает счастливой тебя?

Я вдохнула, собираясь ответить, и вдруг поняла — я не знаю. Мёртвые Игры, которые вполне можно было бы назвать "Война с Вечными", закончились, мы победили, но где она радость победы? Единственное, что радовало — я точно знала, что отступники больше никого не убьют, никого не поглотят, не будут играть ничьими жизнями. Я знала, что это хорошо и правильно, но я не знала как теперь жить дальше, не говоря о таком призрачном параметре как счастье.

— Не знаешь? — догадался некромант.

Помолчав, неожиданно для самой себя тихо ответила:

— Норт, я фактически убила повторно своих родных — бабушку, дедушку, отца, дядю Тадора. Понимаю, что это звучит дико для обычных людей, но для меня, той кто знает, что жизнь и личность можно переносить из одного тела в другое, это убийство. И я убила их всех. Я. Убила. Осознанно. Я не уверена, что имею право на счастье после этого.

Дастел резко выдохнул и произнёс:

— Мы пытались уберечь тебя от этого.