Он рвано выдохнул и хрипло произнёс:

— Ты же понимаешь, что произойдёт… если!

— Я понимаю, — подошла на шаг ближе. — И прошу не вмешиваться. Пожалуйста.

Несколько секунд Эдвин молча смотрел на меня, а затем едва слышно выдохнул:

— Что же ты со мной делаешь…

В этих словах отчетливо прозвучала горечь поражения.

— Спасибо, — прошептала я. — И как зайдём к принцу, комнату экранируй, пожалуйста.

Его щека дёрнулась, и Харн, стремительно развернувшись, повёл меня дальше по пустому коридору. А я даже не знала, что сказать сейчас. Хотелось поблагодарить, искренне высказать всю ту благодарность, чтобы была к нему, но я просто побоялась, интуитивно ощущая, что лучшее, из всего, что могу сделать сейчас — просто молчать.

Мы так молча и вошли в комнату, где ждал, привалившись к стене Ташши.

И едва мы вошли, принц, бывший тоже не в лучшем расположении духа, холодно произнёс:

— Если ты собралась делать что-либо с моим артефактом, мой ответ — нет.

И так взбешенный Эдвин, мрачно глянул на него и хрипло высказал:

— Можешь начинать засовывать своё «нет» куда-нибудь очень глубоко!

Я даже остановить его не попыталась. Не рискнула, если честно. После того, на что он согласился, я бы в принципе уже ни с какой просьбой к Эдвину даже не подошла. А вот к Ташши подошла очень быстро, на попытку возражения просто приложила пальцы к его губам и принц так и не произнёс ни слова, но вот его взгляд… Даже если бы дядя Тадор не сказал, то что Ташши любит меня — я бы поняла сейчас. Сложно не понять, когда на тебя смотрят так, словно единственный свет в этом мире — ты. Словно центр всего мира — ты. Словно единственная причина каждого вздоха — тоже ты.

И моя рука на его губах дрогнула.

Я опустила взгляд, затем и рука соскользнула на ворот мантии принца. Крепления мантии, пуговицы на рубашке расстегивала почти ожесточенно, отчётливо ощущая, как нелегко Танаэшу дается каждое моё прикосновение. Извлекая Эль-таим из-за чёрной шёлковой майки, старалась практически не касаться обнажённой кожи, затем достала заготовленный янтарь с примесью разрыв-травы. Всё гениальное просто, простым было и решение дяди Тадора.

Разместив янтарный слиток на ладонях, медленно развела их, удерживая начавшийся плавиться камень в воздухе. Так же, используя магию, заставила Эль-таим натянуться на цепочке, максимально отодвинувшись от Ташши. Голубоватый кристалл засверкал, ощущая вторжение в собственную матрицу, и по факту, будь это стандартный Эль-таим, у меня бы ничего не вышло… Но отступники просчитались, убив магистра Димитруса слишком поздно. Достаточно поздно для того, чтобы он осознал всё случившееся и сейчас, всё, что мне оставалось, это призвать его сущность. Причём даже без магии.

— Мне нужна помощь, — прошептала я, внедряясь в матрицу артефакта.

На первый уровень многоступенчатой защиты. Туда, где присутствие сущности магистра Димитриуса было наиболее слабо выраженным, всё же трансляция жизненной энергии из источника ко всему организму едва ли осуществима с участием мёртвой сущности, и тем не менее, этот кристалл был вместилищем души, а душа имеет доступ повсюду.

— Говори… — раздался искажённый потусторонний голос пробудившегося магистра.

Удержала вздох облегчения, и начала строго по делу:

— Первая матрица — искажения?

И получила полный доступ к ней, ощутив холодные ладони потустороннего существа на своих висках. Искажений было два, оба связующие. И расплавленный янтарь начал твердеть, повторяя матричные контуры и оставляя частицы разрыв-травы там, где следовало порвать выстроенные отступниками связи.

— Вторая, — прошептала я, и уточнила, на всякий случай: — Подпитка всех органов носителя в случае повреждения.