|
— Слишком уж ты много на себя берешь для своих лет, — заметил Дэллоу и расхохотался. — Две ночи... — Надо убрать ее, прежде чем она... — продолжал Малыш. Он никому не мог бы объяснить, как велик его страх и в чем он заключается, словно его мучила какая-то позорная тайна. — Ссориться с ней небезопасно, — поспешно вставил Дэллоу. — Конечно. И никогда не будет безопасно, — согласился Малыш. Это я знаю. И никакого развода. Ничего, кроме смерти. Ничего другого. — Он приложил руку к прохладному эбониту телефона. — Я же говорил тебе... У меня есть план... — Идиотский план. С чего это бедняжка захочет умереть? — Она любит меня, — ответил он с горечью. — Говорит, что хочет всегда быть со мной. А если я не хочу больше жить... — Дэлли, — раздался голос. — Дэлли! Малыше опаской оглянулся — он не слышал, как Джуди, затянутая в корсет, бесшумно поднялась наверх. Он ничего не замечал, силясь обдумать свой план, мысли его путались, голова горела; он понимал всю сложность того, что затеял, не уверенный, кому из них нужно умереть... ему, или ей, или обоим... — Чего тебе, Джуди? — Билли закончил твое пальто. — Ну и ладно, — ответил Дэллоу, — сейчас я его заберу. Она послала ему страстный воздушный поцелуй, потом побрела обратно в свою комнату. — Связался с ней, — сказал Дэллоу, — другой раз думаю, не стоило бы. Не хочу я скандалить с беднягой Билли, а она такая неосторожная. Малыш пытливо посмотрел на Дэллоу, как будто тот по долгому опыту знал, как нужно поступать. — А что, если у тебя будет ребенок? — спросил он. — Ну, это уж ее забота, — ответил Дэллоу, — сама себе могилу роет... Ты получил письмо от Коллеони? — добавил он. — Но она что-нибудь делает? — То же, что и все, наверное. — А вдруг она ничего не делает, — настаивал Малыш, — и забеременеет? — Есть какие-то там пилюли. — Но ведь они не всегда помогают, — возразил Малыш. Ему казалось, что он уже все постиг, но сейчас он снова осознал свою страшную неопытность. — От них никогда никакого толку, если хочешь знать, — ответил Дэллоу. — Что Коллеони-то пишет? — Если Друитт переметнулся, нам не вылезти, — сказал Малыш. — Не переметнулся... Так или иначе, он уже сегодня к ночи будет в Булони. — А если все-таки... Вроде бы мне показалось, что он уже переметнулся... Тогда мне только и остается, что самому себя прикончить... А она... она не захочет жить без меня... Что, если она подумает... А может, дело и не дойдет до этого... Как это называется... самоубийство по соглашению, что ли? — Что это на тебя нашло, Пинки? Ты что, собираешься таким способом выйти из игры? — Ну, я ведь могу и не умереть. — Тогда это тоже убийство. — За такое не вешают. — Ты просто спятил, Пинки. Нет уж, я в таком деле не помощник. — Он дружески толкнул Малыша. — Ты, ясное дело, шутишь, Пинки. С бедняжкой все в порядке... Вот только она здорово в тебя втрескалась. Малыш не ответил ни слова, казалось, он ворочает свои мысли, как тяжелые тюки, складывает их внутри штабелями и запирает на замок от всего мира. — Тебе нужно полежать немножко и отдохнуть, — с тревогой сказал Дэллоу. |
