|
Она осторожно вынула доску и заперла буфет. Плоская овальная доска из полированного дерева на маленьких колесиках была похожа на какое-то насекомое, выползшее из ящика в подвале на кухне. Но на самом деле ее сделал старик Кроу; он тихонько постучался в дверь и вошел бочком: седые волосы, бледное лицо, близорукие, подслеповатые глазки, щурящиеся на голый светлый шар настольной лампы. Айда бросила на лампу розовый вязаный шарф, чтобы смягчить свет и поберечь его глаза. — Вам нужно спросить у него что-нибудь, Айда? — поинтересовался старик Кроу. Он слегка дрожал от нетерпения, испуганный и заинтригованный. Айда очинила карандаш и вставила его в отверстие на узком конце доски. — Садитесь, дедушка Кроу. Что вы сегодня днем делали? — У жильцов двадцать седьмого номера были похороны. Умер один из этих студентов-индийцев. — Я тоже была на похоронах. У вас были хорошие? — В наше время не бывает хороших похорон. Лошади всегда без плюмажей. Айда подтолкнула доску, она покатилась вбок по полированному столу, больше, чем когда-либо, похожая на какого-то жука. — Карандаш слишком длинный, — сказал старик Кроу. Он сидел, зажав руки между коленями, и, нагнувшись вперед, следил за прибором. Айда привинтила карандаш немного выше. — О прошлом или о будущем? — спросил старик Кроу; у него еще не прошла легкая одышка. — Сегодня я хочу вызвать духа, — ответила Айда. — Живого или умершего? — Умершего. Я видела, как его сожгли сегодня днем. В крематории. Идите сюда, дедушка Кроу, положите пальцы. — Лучше снимите кольца, — сказал старик Кроу. — Золото его смущает. Айда сняла кольца, положила кончики пальцев на доску, которая заскрипела и покатилась прочь от нее по большому листу писчей бумаги. — Ну давайте, дедушка Кроу. Старик Кроу захихикал. — Она ведь упрямая, — сказал он и положил свои костлявые пальцы на самый краешек доски, выбивая мелкую нервную дробь. — Что вы хотите спросить его, Айда? — Ты здесь, Фред? Доска, скрипя, завертелась под их пальцами, чертя по бумаге длинные линии то в том, то в другом направлении. — Она хочет сделать по-своему, — заметила Айда. — Тише! — прошептал старик Кроу. Заднее колесико доски немного застопорилось, и она остановилась. — Теперь можно и посмотреть, — сказала Айда. Она оттолкнула доску в сторону, и оба стали разглядывать сеть линий, проведенных карандашом. — Здесь можно различить Д, — заметила Айда. — А может, это Н. — Во всяком случае, что-то тут есть. Попробуем еще раз. Она решительно положила пальцы на доску. — Что случилось с тобой, Фред? И прибор тотчас же дернулся и покатился. Вся ее неукротимая воля словно сосредоточилась в кончиках пальцев; на этот раз она не потерпит никакой бессмыслицы; бледное лицо старика Кроу, сидевшего с другой стороны, тоже сосредоточенно нахмурилось. — Пишет... Настоящие буквы, — с торжеством сказала Айда, и, когда ее пальцы на мгновение легли свободнее, она почувствовала, как доска решительно покатилась прочь, будто повинуясь еще чьей-то воле. — Тише, — шепнул старик Кроу, но доска застопорилась и остановилась. Они отодвинули ее, и тут уж бесспорно — большими тонкими буквами было выведено незнакомое им слово: «Сакилл». |
