Оставив Миллера наедине с бесчувственным телом, он спустился вниз, вывел из гаража новенький «бьюик» и через минуту уже катил по вечернему шоссе в сторону Женевы.

– Клода Реналя он нашел в небольшом парке возле гостиницы. Тот не спеша прохаживался по одной из аллей и был погружен в безрадостные думы. Парк в этот час был безлюден, и лишь редкие парочки порой попадались навстречу. Где‑то вдалеке звучала музыка, раздавался веселый смех. Ночная тьма уже опустилась на этот уголок земли, тусклые фонари роняли бледный свет на густую листву старых сонных вязов.

– Клод! – окликнул Сэндерс, заметив широкую спину комиссара. Тот медленно обернулся и замер в ожидании. – Клод, я передумал, – крикнул Сэндерс, нагоняя Реналя. – Я согласен помочь тебе в этом деле.

Физиономия комиссара расплылась в широкой улыбке.

– Я верил в тебя, старина, – сказал он, похлопывая друга по плечу. – Я знал, что ты придешь, Джил, и заранее предупредил портье, где меня искать.

– Я не был в гостинице, – ответил Сэндерс, озираясь по сторонам.

– Я увидел тебя еще издали, и вот я здесь.

– Прекрасно, Джил! Пойдем, переговорим о деталях, здесь есть беседка, где нам никто не помешает.

Чуть в стороне от аллеи действительно видна была уединенная беседка, освещенная гирляндой лампочек, вокруг которых тучей вилась ночная мошкара. Здесь было тихо и пустынно, и лишь ночные шорохи порой нарушали безмолвие. Посредине беседки стоял кем‑то сколоченный стол.

– Отлично, Клод! Здесь все и обсудим.

Они уселись по обе стороны стола.

– Прежде чем выслушать тебя, – начал Сэндерс, – я бы хотел знать, посвящал ли ты кого‑нибудь еще в подробности этой истории?

Реналь на минуту задумался.

– В полном объеме – только Антонио Пеллони, – ответил он.

– Пеллони?.. А, это тот самый итальянец, который сообщил тебе о подмене Риччи! И больше никого?

– Нет, Джил, никого. А разве это так важно?

– Кто знает, Клод, – неопределенно ответил Сэндерс. В его тоне Реналю почудились какие‑то почти неуловимые нотки, заставившие комиссара вздрогнуть.

Около четверти часа они обсуждали детали предстоящей операции, причем говорил в основном Клод Реналь. Внезапно Сэндерс положил на стол портсигар.

– Кури, – предложил он, и снова его голос заставил Реналя насторожиться. Комиссар запнулся на полуслове и пристально взглянул на собеседника. В глазах Сэндерса он не увидел ничего, кроме пустоты, на губах бывшего «британского льва» застыла кривая усмешка. Реналь понял: перед ним лицо убийцы.

– Ты же знаешь, я курю сигары, – ответил он в замешательстве. Холодок пробежал по его спине.

– Знаю, – словно удар хлыста, отозвался Сэндерс.

Крышка портсигара откинулась.

– Еще одно движение, Сэндерс, и я сделаю из тебя решето! – внезапно раздался грозный, требовательный голос.

Глава восьмая

Оба собеседника разом обернулись. В густой тени кустарника смутно вырисовывалась фигура человека. В правой руке он сжимал пистолет с глушителем.

Сэндерс сделал едва уловимое движение рукой, и незнакомец тут же отреагировал.

– Не двигайся, Сэндерс! – громко потребовал он. – Руки со стола! Ну, живо! Руки!

Но Сэндерс будто не слышал. Правая рука его замерла у портсигара, до роковой кнопки оставалось не более дюйма. Внезапным рывком он попытался схватить его, но в ту же секунду глухо хлопнул выстрел и портсигар, словно подброшенный пружиной, отлетел в другой конец стола.