- Заходи,  батюшка!  Заходи,  милостивый!  -  жалобным  голосом  взвыла

старуха.  -  Валька, подай прохожему табуретку. Ох, и беда у нас, батюшка!..

Садись, дорогой, разве места жалко...

     - Дак он же еще мальчишка! - огрызнулась на старуху обиженная Валька. -

Ты глаза сначала протри,  а то...  батюшка да батюшка!  Вон табуретка -  сам

сядет!

     Но  старуха,  очевидно,  была не только подслеповата,  но и  глуховата,

потому  что  она  не  обратила  никакого  внимания  на  Валькину  поправку и

продолжала рассказывать про свое горе.

     А  горе было такое.  Ее  сын  -  Валькин отец -  поехал еще позавчера в

Россошанск на базар купить соли и  мыла и  по сю пору домой не вернулся.  На

базаре односельчане его видели.  Видели и  в чайной уже незадолго до вечера.

Однако куда он потом провалился -  этого никто не знал.  А время было кругом

неспокойное. Дороги опасные. Вот почему бабка на печи охала, а у Вальки были

заплаканы глаза.

     - Вернется!  -  громко  успокоил Иртыш.  -  Он,  должно быть,  поехал в

Мантурово,  покупать телку.  Или в Кожухово,  сменить у телеги колеса.  Ведь

телега-то у вас, поди, старая?

     - Старая,   батюшка!   Это  верно,  что  старая!  -  радостно  завопила

обнадеженная бабка и  от  волнения даже  свесила ноги с  печки.  -  Достань,

Валька, из печки горшок... миску поставь. Ужинать будем.

     Валька  подернула плечами,  бросила на  Иртыша удивленный,  но  уже  не

сердитый взгляд и, забирая кочергу, недоверчиво спросила:

     - Что же это он колеса менять бы вздумал?  Он когда уезжал,  про колеса

ничего не говорил.

     - А это уже характер у него такой,  - важно объяснил Иртыш. - Станет он

обо всем с вами разговаривать!

     - Не станет,  батюшка,  -  слезая с печи, охотно согласилась старуха. -

Это  верно,  что характер у  него такой крутой,  натурный.  Валька,  слазь в

подпол, достань крынку молока. Ах ты боже мой! Вот послал господь утешителя!

     Утешитель Иртыш самодовольно улыбнулся. Он помог Вальке открыть тяжелую

крышку подпола,  наточил тупой нож о печку и вежливо попросил Вальку,  чтобы

она подала ему воды умыться.

     Валька улыбнулась и подала.

     После ужина они были уже почти друзьями.

     Бабка опять залезла на  печку.  Валька насухо вытерла стол  и  сняла со

стены жестяную лампу.  Иртыш взял с  подоконника Валькину тетрадь и  огрызок

карандаша.

     - Хочешь, я тебя нарисую? - предложил он. - Ты сиди смирно, а я раз-раз

- и портрет будет.

     - Бумагу-то  портить!  -  недоверчиво ответила Валька.  А  сама  быстро

поправила волосы и вытерла рукавом губы. - Ну, рисуй, если хочешь!

     - Зачем  же  портить?   -   самоуверенно  возразил  Иртыш.   И,  окинув

прищуренным глазом девчонку,  он зачертил карандашом по бумаге.