— Замечательно! — воскликнул я.

— Увы, чересчур замечательно… — ответил Маклеод. — Общественное мнение опять обратилось против меня. Скваттеры меня ненавидели за то, что я отнимал у них рабочих. Купцы были недовольны тем, что мы устроили собственные лавки и закупали все необходимое прямо у поставщиков или оптовиков. Владельцы приисков считали наше предприятие проявлением нелояльной конкуренции. Миссионеры корили меня тем, что от них уходят прихожане. Чиновники Управления по делам аборигенов, относились ко мне критически, даже враждебно, после того как я прямо высказал им, что о них думаю. И все старались найти против меня ту или иную юридическую зацепку. В каких только преступлениях меня не обвиняли. Приходилось нанимать адвокатов, подолгу торчать в Перте.

И надо же было случиться, что однажды в мое отсутствие наши люди, ничего не подозревая, сдали вместо колумбита почти ничего не стоящий гравий. Я успел получить крупный аванс за колумбит, а тут пришлось возвращать деньги. Еще хуже то, что пропала многомесячная работа, теперь нужно было трудиться столько же, чтобы добыть хорошую руду. Только заем или кредит могли нас спасти, но я не имел возможности получить их. Другие фирмы отказывались брать у нас руду, боялись, что у них конфискуют поставки в уплату за наши долги. Нам нечем было платить за купленные в рассрочку машины, пришлось их возвращать. Без машин мы не могли производить столько, сколько прежде производили. И вот недавно обанкротились. Очутились там, где были семь лет назад. Аборигены отказываются возвращаться к прежним хозяевам, а куда они денутся, я не знаю… Только что завершил большую поездку, пытался докладами открыть глаза общественности, увы, без особого успеха. Разве можно надолго заинтересовать их судьбой аборигенов… Теперь вот пишу новые заявления властям, а на следующей неделе опять поеду к своим друзьям в Марбл-Бар. Не могу, что бы ни случилось, бросить их после стольких лет. Это было бы несправедливо.

Когда я уходил от Маклеода, он уже яростно барабанил на своей разбитой пишущей машинке. Я очень быстро убедился в правильности всех фактов, которые сообщил мне Дональд Маклеод. Впрочем, поговорив и с белыми, и с небелыми участниками или свидетелями этой трагедии, я понял также, что Маклеод отчасти сам был повинен в финансовом крахе. Он поспешил развить деятельность и закупил слишком много снаряжения в кредит. Но ведь это не редкость, что самоотверженные идеалисты оказываются скверными дельцами, к тому же заслуги Маклеода вполне возмещают его промахи. Управление по делам аборигенов придерживалось иного мнения. Когда оно наконец вмешалось и вызвалось помочь нуждающимся аборигенам, то первым условием поставило, чтобы Маклеод был отстранен от руководства группой. Взамен управление предложило знающего, толкового человека, обещало также не только дать денег, но и построить школы, душевые. Аборигены молча выслушали заманчивое обещание и грустно ответили: если их заставляют выбирать, то они предпочитают нужду, голод и Маклеода.

Пока сторонники Маклеода добивались признания своих прав, бастуя на опаленной солнцем равнине в тысяче пятистах километрах к северу от Перта, не менее примечательная драма разыгралась в Керролапе, в двухстах пятидесяти километрах южнее столицы Западной Австралии. Мне уже удалось в других местах собрать кусочки этой новой человеческой мозаики, и я вряд ли мог рассчитывать на новый материал, но хотелось все-таки съездить туда, чтобы на месте познакомиться с обстановкой, в которой жили аборигены.

Наш фургон нуждался в кое-каком ремонте, поэтому мы сдали его в мастерскую в Перте, надеясь воспользоваться каким-нибудь из отелей, которые нам рекомендовали в туристском бюро.