И все же ночное возвращение на королевский двор напомнило ей другое, первое, восьмилетней давности, правда, скорее как жутковатая пародия. Точно так же среди ночи были распахнуты ворота, и мелькали за ними факельные огни. Если суматоха каким‑то образом связана с ними, то это по меньшей мере странно. Принцы совершеннолетние и могут идти куда и когда захотят и брать с собой кого угодно. А Кима вообще долго еще не хватятся.

Уже подходя ближе, Олойхор притормозил своих.

– Я отвлеку, если возникнут вопросы. А вы тем временем тащите ее к себе. В твою, Дайана, комнату.

– О! – сказала Дайана. – Значит, ты дозволяешь мне занять ее место?

– Носи шапку по себе, – огрызнулся принц, видимо, на пределе своего терпения. – Мне только до времени нужно ее запереть, покуда что‑нибудь придумаю. А ты знай свое место. Она при любом раскладе получается королева. Ты поживешь с Карной.

Дайана наклонилась и из‑за кожаного ремешка, оплетающего ее бедро под юбками, извлекла острый ножик. Судя по выражениям лиц, он был неожиданностью даже для Олойхора.

– Я бы предложила ей пожить с Молль, – сказала она. – Если ты и впрямь желаешь ее объездить. Но твое слово – закон. Пикнешь, – это уже в сторону Имоджин, – не убью, ясное дело, но порежу.

– Не посмеешь, – бросила Имоджин, глядя на Олойхора, который ей не ответил.

– Почему же? – усмехнулась черноокая. – Нам ведь нужно представить тебя жертвой ложного выбора. Предположим, рыжий оказался неприятным парнем, любителем побаловаться острым в постели. Мы тебя, считай, спасли, рискуя жизнью. Да и на теле Молль сыщутся доказательства.

Имоджин против воли передернуло.

– Я не стану подтверждать этот бред!

– С чего ты взяла, будто это бред? Молль там еще. – Дайана подбородком указала в сторону пристройки. – Можешь ее осмотреть. В последние несколько лет – я присягну! – она бывала с одним только Кимом.

– Такая же присяга, – прошептала Имоджин, – как та, в которой ты подтвердишь, что мои раны оставлены рукой моего мужа?

Дайана только рассмеялась.

– Клаус не обойдется без моего подтверждения, – стояла на своем Имоджин.

– Господин мой, – через ее голову обратилась Дайана к Олойхору, – не предпочитаешь ли ты немых женщин? Можно отрезать ей язык.

– Ага. И пальцы. Она грамотная. Заткнись еще раз, по‑доброму, иначе я сам тебя заткну. Или Циклоп.

Дайана церемонно поклонилась, сделав вид, что не обиделась.

– Только не лицо, – после минутной паузы сказал Олойхор.

Имоджин потребовалось время, чтобы сообразить, о чем это. Сообразив, она с изумлением на него воззрилась. Видит бог, она не приняла эту болтовню всерьез.

Через двор женщины шли впереди, Дайана и Карна – по бокам Имоджин. Мужчины, настороженно озираясь, следовали сзади, держа руки поблизости от оружия. Готовность их обнажить мечи против каждого, кто встанет на дороге, изумляла донельзя, учитывая, что с каждым из этих каждых Олойхор в родном дворе встречался десятки раз на дню. Дайана держала ее под руку, невидимое в складках злое острие прорезало ткань и сейчас царапало Имоджин бок.