/

выгнал, посадил за стол. Поговорили, как всегда при встрече, о том, о сем, а потом Мурза спросил:

—    Про отца что слышно? Не нашелся он?

—    Как он найдется, если ты его убил. Мне об этом Аббас сказывал.

—    Он врал, — твердо сказал мурза. — Зачем мне было его убивать, если отец твой мне все свои земли продал и мешок денег получил. При свидетелях. Вот бумага, где он руку приложил. Есть слух, что он в Казани богато живет, на молодой татарке женился. — Мурза вынул свиток, показал Васлейке. — Я уверен, что Аббас таких слов тебе не говорил; свидетели видели, как твой отец руку к бумаге приложил, деньги получил и уехал. Я свидетелей найду, да и отца в Казани найду тоже, и все эти земли у тебя отбе-

ру.

—    А я в Чар-Олу пожалуюсь. Русскому воеводе.

—    Жалуйся. Я теперь сам русского царя подданный, иначе кто бы мне под Казанью жить позволил?

—    Говорят, у тебя там именье богатое. Мало тебе, что ли?

—    Хватает. Это я к тому сказал, что мне твоя помощь нужна.

—    Снова черемис против царя поднимать надо?

—    Зачем? У меня другая беда. Я одну девку русскую полюбил, жила она у меня, потом ушла.

—    Слышал. Настькой, вроде, зовут.. Где она?

—    В Царевом городе. Не знаешь о ней?

—    Нет. Я в город не ездил, далеко. Был тут раза два Дениска, ясак собирал, но я не спросил. Зачем мне Настька? У меня своя жена молодая, красивая.

—    Верно. Тебе она не нужна, а я жить без нее не могу. Узнать бы.

—    Езжай в город, узнавай.

—    Одному плохо. А я ее украсть хочу. И ты мне должен помочь.

—    Откажусь если?

—    Все равно в город поеду. Бумагу покажу, буду хлопотать, чтобы мне эти земли возвратили. Не пожалею тебя тогда.

—    Что я должен сделать?

—    Дело в городе придумай. Меня с собой возьми. В одежду твою одень. А там поглядим. Может, ее и воровать не надо. Может, она без мужа живет и сама ко мне поедет.

—    Ладно. Когда собираться будем.

—    Чего медлить? Завтра.

Весна вступала в свои права. Прошумели половодьем лесные речки, дороги подсохли, и мурза с Васлейкой да с ними пятеро конников, одетые в черемисские одежды, за несколько дней одолели неблизкий путь до Царевококшай-ска.

Город жил напряженной жизнью. Достраивался каменный храм, стрельцы в свободное от охраны крепости время копались в своих огородах, служилые и работные люди готовились пахать выделенную им землю. Все еще игрались свадьбы, отец Иоахим непрерывно окручивал вокруг налоя женихов и невест. Люди, прибывшие сперва на временное строительство города, собирались осесть тут накрепко, навечно.

Васлейка перво-наперво пошел к Дениске. А^урза сначала идти к сборщику ясака не хотел — боялся, что Айвика узнает его. Но Васлейка проведал, что жена Дениски теперь стала лекарем и дома ее нет. Да и трудно было узнать мурзу: в старой войлочной шляпе, в белом кафтане, он совсем стал непохож на бывшего грозного вояку.

—    Боже мой! — воскликнул Дениска, встретив Васлей-ку. — Ты пошто в такую даль приволокся?

—    Ясак привез, — Васлейка бросил на лавку две связки беличьих шкурок.