МАКРЭЙ. Это жалкая горсточка фанатиков. Я их сотру в порошок. Уничтожу…

МОУДИ. Вы глупы сверх всякой меры. Жалкая горсточка фанатиков — вы их так называете? Это люди с четко разработанным планом; они отважны и преисполнены отчаянной решимости. Им надо дать острастку! (Он резко поворачивается к Макрэю). За чем же дело? Что это за человек, Джо Хилл? Он что — бессмертен?

МАКРЭЙ. Мистер Моуди, я уверяю вас, теперь все уже в наших руках.

МОУДИ. Это надо было сделать быстро и умело. И что же? Ни быстроты, ни умения! Я презираю нерасторопных.

МАКРЭЙ. Ему не прожить и десяти часов. Он истекает кровью в тюрьме. Судебное заседание состоится не раньше чем завтра в два часа дня. К тому времени он откинет хвост.

МОУДИ. Я уже говорил, мне нет дела до того, как вы действуете практически. (Направляется к двери). Доведите начатое дело до конца.

МАКРЭЙ. Во что бы то ни стало!

МОУДИ. Простое, казалось бы, дело стало сложным. Круг расширяется. Вовлекается все больше и больше людей. Их уже слишком много. Сожмите круг. Кончайте дело.

МАКРЭЙ (вслед уходящему Моуди). Не пройдет и десяти часов, как он будет мертв.

^{Свет быстро гаснет на этой части сцены, загораясь на другой площадке. Это камера Джо Хилла. Он один; лежит на койке. Он что-то напевал, и его голос звучал все громче и громче на фоне последних реплик. Сейчас он поет песню, которую сочиняет. Перед ним — лист бумаги, и время от времени он записывает строчки.}

ДЖО.

(Замолкает и задумывается. Зовет). Эй, Майк! Майк Дэйли!

Голос Майка: «Да заткнись ты!»

МАЙК (входит). Какого дьявола?.. Ты думаешь, я тебе коридорный? Думаешь, тут тебе отель, черт подери?

ДЖО. Что рифмуется со словом «корабли»?

МАЙК. И почему только я до сих пор не разбил тебе морду в кровь, как всем остальным?

ДЖО. Послушай, Майк. Подсоби. Мне нужно закончить песню.

МАЙК. А что ты уже написал?

ДЖО.

Но я не могу подобрать хорошую рифму к слову «корабли». С чем рабочие могут еще покончить?

МАЙК. Они могут покончить со всей этой проклятой беготней, агитацией, горлопанством — вот с чем они могут покончить.

ДЖО. Да, да. Но что рифмуется со словом «корабли»?

МАЙК. Земли! Вот тебе хорошая рифма. Земли.

ДЖО. Земли? Подойдет!

Неплохо. Спасибо, Майк. Продолжим. (Поет).

МАЙК. И чего ты сочиняешь всякую ерунду? Вот уже шесть недель, как ты сидишь тут и кропаешь стишки.

ДЖО (поет).

МАЙК. Позаботиться об адвокате — вот что ты должен делать.

ДЖО (сосредоточенно пишет). Спасибо, Майк. Но я сам смогу себя защитить.

МАЙК. Конечно! Еще бы! Ты встанешь перед судьями, споешь им песенку, а они распахнут двери и устроят тебе торжественные проводы… Добудь себе адвоката.

ДЖО (кладет в карман бумагу, на которой написана песня). А я вовсе и не обязан доказывать свою невиновность. Пусть-ка попробуют доказать, что я виновен.

МАЙК. Послушай меня — позаботься об адвокате!

ДЖО. Я не был в бакалейной лавке Хендерсона между девятью и десятью часами вечера в ту субботу. Вот все, что надо доказать, и я это докажу.

Сцена из оперы «Джо Хилл» Алана Буша по либретто Барри Стейвиса.

Берлинская государственная опера, ГДР, 1970.

МАЙК. Еще бы! Ты докажешь. Докажешь… В прошлом году здесь сидел один тип, как раз в этой самой камере. Он знал все на свете о допросах и запросах, кассациях и апелляциях, уликах и деликтах, исках и записках и так далее. Куда там — голова! Я, говорит, сам поведу мое дело.