– О моей беседе с Аберкромби?

– Нет. О моем положении, как одного из ваших сотрудника.

– Ну конечно, вы мой сотрудник, – заверила она.

– Я пришел подать в отставку.

Она, кажется, удивилась.

– Вы – в отставку? О чем вы говорите, Леонардо?

– Я навлек бесчестие на свой Дом.

– Ничего подобного.

– У нас разные культуры, и нам с вами спорить об этом бессмысленно, Достойная Леди, – произнес я.

– Вот и не спорьте.

– Не буду. Но настаиваю на своей отставке.

– Вы нашли другую работу? – спросила она резко.

– Нет, Достойная Леди.

Она слегка смягчилась.

– Что вы сделаете, если я приму вашу отставку? Вернетесь в свой Дом?

– Совершу ритуал самоубийства.

– Что вы совершите? – она была явно потрясена.

– Я лишу себя жизни, чтобы стереть бесчестие, которое навлек на Дом Крстхъонн.

– Только из‑за того, что вас уволили? – она никак не могла поверить.

– Да.

– Но это безумие!

– Для человека – может быть, – спокойно ответил я. – А бъйорнн должен поступить именно так.

Она энергично затрясла головой.

– Я не разрешаю вам убить себя, Леонардо.

– Вы не можете этого решать, Достойная Леди.

– Давайте обсудим все разумно и спокойно, – проговорила она взволнованно.

– Я не хочу вас обидеть, Достойная Леди, но я бы предпочел, чтобы вы как можно скорее приняли мою отставку, потому что я должен написать своей Матери Узора и привести в порядок кое‑какие дела, прежде чем совершу ритуал.

С минуту она молча смотрела на меня. Затем в ее лице скользнул проблеск понимания. Она прочистила горло и заговорила снова.

– Вы могли лишить себя жизни вчера вечером, – произнесла она, тщательно прислушиваясь к собственным словам, словно каждая мысль вела ее к следующей. – Вы могли сделать это сегодня утром. И все же вы сначала пришли ко мне в офис и настаиваете, чтобы я приняла вашу отставку.

Тут она внимательно вгляделась мне в глаза.

– А что, если я не приму вашу отставку, Леонардо?

– Мне даже не приходило в голову, что вы сможете отнестись к моей просьбе без должного уважения, Достойная Леди.

Она все еще пристально смотрела на меня.

– Ваш Дом подписал с Клейборном контракт на обмен специалистами, – сказала она наконец, и размеренно повторила:

– Ваш Дом, а не вы. Что, если я буду настаивать, чтобы вы отнеслись с должным уважением к этому обязательству?

Я вздохнул.

– Если вы не примете мою отставку, мне придется выполнить обязательства Дома по отношению к вам.

– И вы не убьете себя?

– Я не совершу ритуал, пока не выполню своих обязательств.

– Тогда вам отказано в отставке, – сказала она решительно.

– Вы очень умная женщина, – произнес я с горечью.

– А вы очень живой сотрудник галереи Клейборн, – ответила она, облегченно улыбнувшись. – Хотя бы на ближайшие десять месяцев.

– Девять месяцев и двадцать три дня, – поправил я ее.

– Это мы еще обсудим, когда будем в лучшем расположении духа, – она глубоко вздохнула, словно решила отложить эту тему. – А сейчас вы вернетесь к работе на Малькольма Аберкромби.

– Он никогда не возьмет меня назад.

– Уже взял, – победно усмехнулась она.

– Но почему?

Она показала маленькую голограммку картины и спросила:

– Это вам ничего не напоминает?

Я вгляделся.