|
А ложку я прятал за голенище грязного сапога и никогда не мыл. Георг смотрит на пепел сигары. Пепел бел как снег. -- После войны прошло четыре с половиной года, -- наставительно отвечает он. -- Тогда безмерное несчастье сделало нас людьми. А теперь бесстыдная погоня за собственностью снова превратила в разбойников. Чтобы это замаскировать, нам опять нужен лак хороших манер. Ergo! (1) Нет ли у тебя еще одной сигары? Эта фабрика никогда не позволит себе подкупать служащих одной сигарой. Я вынимаю из ящика стола вторую сигару и отдаю ему. -- Ум, опытность и старость все же иногда идут на пользу, -- замечаю я. Он усмехается и вручает мне взамен сигар пачку сигарет, в которой недостает шести штук. -- А что произошло еще? -- осведомляется он. -- Ничего. Клиентов не было. Но я вынужден настоятельно просить о повышении моего оклада. -- Опять? Ведь тебе только вчера повысили! -- Не вчера. Сегодня утром в девять часов. Какие-то несчастные восемь тысяч марок! И все-таки в девять утра это было еще кое-что. А потом объявили новый курс доллара, и я теперь уже не могу на них купить даже галстук, только бутылку дешевого вина. А мне необходим именно галстук. -- Сколько же стоит доллар сейчас? -- Сегодня в полдень он стоил тридцать шесть тысяч марок! А утром всего тридцать тысяч! Георг Кроль рассматривает свою сигару. -- Уже тридцать шесть тысяч! Дело идет быстрее кошачьего романа! Чем все это кончится? -- Всеобщим банкротством, господин фельдмаршал, -- отвечаю я. -- А пока надо жить. Ты денег принес? -- Только маленький чемоданчик с запасом на сегодня и завтра. Тысячные и стотысячные билеты (1) Следовательно (лат.). и даже несколько пачек с милыми старыми сотенными. Около двух с половиной кило бумажных денег. Инфляция растет такими темпами, что государственный банк не успевает печатать денежные знаки. Новые банкноты в сто тысяч выпущены всего две недели назад, а теперь скоро выпустят бумажки в миллион. Когда мы будем считать на миллиарды? -- Если так пойдет дальше, то всего через несколько месяцев. -- Боже мой! -- вздыхает Георг. -- Где прекрасные спокойные дни 1922 года? Доллар поднялся в тот год с двухсот пятидесяти марок всего до десяти тысяч. Уже не говоря о 1921-м -- тогда это были какие-то несчастные триста процентов. Я выглядываю на улицу. Лиза стоит у окна, теперь она в шелковом халате, на котором изображены попугаи. Зеркало она повесила на шпингалет и приглаживает щеткой свою гриву. -- Взгляни на это создание, -- с горечью восклицаю я. -- Оно не сеет, не жнет, но Отец Небесный все же питает его. Вчера у нее этого халата еще не было. Шелк! Несколько метров! А я не могу наскрести какие-то жалкие гроши на один несчастный галстук. |
