Однако эти двое явно получали здесь нечто такое, что было недоступно остальным. Особенно это стало заметно с тех пор, как Мадлен взвалила на плечи Десс, Джессики и Джонатана всю грязную работу по защите своего домишки. У них ушло много часов на то, чтобы отобрать среди всякого хлама, хранившегося у Мадлен, достаточное количество не слишком ржавых талисманов. Потом Десс удостоверилась, что каждый предмет обладает собственным именем из тринадцати букв, обновила гравировку и разместила защиту вокруг дома. Это была последняя линия обороны на случай, если темняки когда‑нибудь все‑таки найдут тайное укрытие Мадлен.

И что, кто‑нибудь поблагодарил Десс, Джессику и Летуна? Куда там. На них теперь только шикают, чтоб не мешали, как на расшумевшихся детишек.

– Итак, теперь, когда мы все выпили чая, – провозгласила Мадлен, – пожалуй, следует обсудить странное утреннее происшествие.

– И года не прошло, – пробормотала Десс.

Она машинально водила пальцем по глубоким канавкам в деревянной столешнице. Раньше, прежде чем она разгребла эту комнату и сделала ее пригодной для жизни, стол был весь завален огромными тридекаграммами. Тяжеленные конструкции за много лет оставили вмятины на дереве.

Мадлен приподняла бровь.

– Итак, Дездемона… Раз ты сегодня такая смелая, может, ты и начнешь?

– Я? А что я в этом понимаю? Мы вроде как надеялись, что вы нам что‑нибудь объясните.

– Но ты ведь наверняка сделала кое‑какие вычисления?

Десс вздохнула.

– Ну, когда «затмение» закончилось, мы засекли время по часам Рекса. Он их каждое утро устанавливает по сигналу «Геостацорбиты», а она никогда не врет. – Она ощущала приятную тяжесть GPS‑приемника в кармане. – Вышло, что все это длилось двадцать одну минуту и тридцать шесть секунд, то есть такова была общая продолжительность времени темной луны. Это девять раз по сто сорок четыре секунды, весьма характерное для темняков число. Оно должно что‑то значить.

– Но ты не знаешь, что именно? – спросила Мадлен.

– Пока нет. – Десс отпила чаю в надежде, что его горечь поможет ей сосредоточиться на задаче.

– В летописях полуночников ни о чем таком не упоминается, – вставил Рекс. – По крайней мере в тех, что я читал. А в ваших воспоминаниях нет никаких подсказок?

Мадлен долго молчала, словно искала ответ среди множества вековой давности чужих мыслей, звучавших в ее голове. Голоса в голове, подумать только… Как можно выдерживать все это и оставаться нормальной? А может, она и не выдержала? Может, за годы затворничества груз воспоминаний все больше сводил Мадлен с ума… Может, единственное, что телепаты передавали по наследству, – это умение невозмутимо держаться, а нынешние полуночники, пытаясь им подражать, торжественно шлепнулись в большую кучу гуано…

Десс украдкой улыбнулась. Пожалуй, Мадлен стоит поменять телепатический позывной…

– Нет, Рекс, – сказала наконец старая телепатка. – Наши воспоминания, как и твое Хранилище знаний, ничего не говорят о подобных событиях. Я уверена, подобного раньше не происходило.

Десс, не сдержавшись, громко фыркнула. Разумеется, история тут не поможет. Числа, карты и координаты, выданные «Геостацорбитой», – вот ключ к разгадке.

– Этого я и боялся, – хмуро откликнулся Рекс.

– Боялся, Рекс? – резко бросила Мадлен.