– Заканчиваться? – подсказал Рене.

– Ну да! – Аделаиса взглянула на него с благодарностью. – Только что были – и нет.

– У нас, стариков, тоже так, – грустно произнёс Рене. – Ровесники имеют свойство неожиданно заканчиваться.

– Вы совсем не старик! – с жаром воскликнула Аделаиса и, как всегда, покраснела.

Мора и Цандер Плаксин переглянулись.

– Ага, только грим к вечеру отчего-то покрывается кракелюрами, как полотна старых мастеров, – отвечал Рене.

Аделаиса посмотрела на его точёный профиль, вздохнула и обратилась к Море:

– Вопрос за вопрос, господин Мора, отчего мы спим днём, а едем ночью? Неужели нам не страшны разбойники? Мародёры?

– С Лёвкой – вряд ли. Да и мы с господином Плаксиным чего-то стоим и везём при себе оружие. Наша миссия такого свойства, что огласка для нас куда опаснее разбойников.

– А ваша магия, фройляйн, – дотронулся Рене кончиками пальцев до косы в кожаном чехле, и Аделаиса вздрогнула, – неужели она не защищает нас от разбойников?

– Я стараюсь, – тихо произнесла Аделаиса. – И я умею стрелять. А вы, Рене?

– Очень плохо, – признался Рене.

– Разве что глазами, – подсказал Мора.

– Весело с вами, – умилённо признал Плаксин. – И анекдотов вспоминать не нужно. Магия, салонный флирт… Что вы будете делать, Мора, когда мы закончим свою миссию в Вене?

– Женюсь, – твёрдо отвечал Мора. – Если невеста не погонит.

– А вы, Рене?

– И я женюсь, – беззаботно отвечал Рене. – Я слышал, знаменитый герцог Лозэн женился в восемьдесят, значит, и для меня не всё потеряно. Есть в Петербурге одна дама – уже тридцать лет ждёт, когда я к ней посватаюсь. Пора, наконец, решиться.

Аделаиса уставилась на Рене круглыми глазами, и в глазах этих стояли слёзы.

– Боюсь, в Петербурге такая дама у вас и не одна, – подмигнул Плаксин. – Значит, все женятся, один я паду к ногам герцога Курляндского… Ну, про Лёвку я даже не спрашиваю. Он-то наверняка женится.

– А вот и нет! – раздалось с облучка. – Фройляйн Мегид, можно мне с вами? Я тоже хотел бы на художника учиться! Возьмёт меня ваша Кернштокша?

– Покажите ей свои рисунки, может, и возьмёт, – дрожащим голосом отвечала Аделаиса.

– А вы как думаете, возьмёт? – прокричал Лёвка. – Или совсем говно я как художник?

– Да нет, не совсем, – криво улыбнулась Аделаиса. – То, что я видела, очень многообещающе.

– Не боись, Лёвка, я тоже видел – лепота, – по-русски добавил Мора.

Аделаиса наклонила голову, и губы её задрожали. Рене потянулся к ней и начал шептать что-то на ухо – долго и ласково. Аделаиса ожила, зарделась и в волнении принялась теребить манжеты своих кюлотов.

– Пощадите пряжки! – взмолился Рене. – Мне предстоит блистать в Вене в этих панталонах.

– Рене, вы обещали мне дервишскую сказку, – напомнила Аделаиса. – Расскажите, всё равно в дороге скучно.