- Понятно, - сказал я. - Понятно. Ну а почему бы тебе не пойти в официальные органы?

 - Э-э... там меня сразу возьмут в работу. Это же система. Все куплено.

 - Ну... так уж сразу все. Я знаю много порядочных людей и в прокуратуре, и в ФСБ, и в РУБОПе.

 - Нет, Андрей. Категорически нет.

 - Будете печатать эти материалы?

 - Я же сказал: будем. Но сначала необходимо провести проверку.

 - А сколько времени на это потребуется?

 - Трудно сказать. Я думаю: два-три дня. Возможно - неделя.

 - Ну, пару дней... может, и ничего. Может, и обойдется.

 - Все будет хорошо, Алексей. У нас в агентстве работают отличные специалисты. Коли вопрос стоит так остро, я ребят напрягу, сделаем быстро. Вы ведь понимаете - информация-то у вас почти годичной давности. След за это время поостыл.

 - Есть и свежая. Совсем свежая. Об афере, которая только готовится. Но она не менее масштабна.

 Вот как! Алексей снова лезет в пачку за очередной сигаретой, но там уже пусто, я подталкиваю ему свою пачку с верблюдом. Верблюд неспешно пересекает желтые пески скатерти.

 - Спасибо.

 - Ну так что же с новой аферой? Хотелось бы увидеть документы, Алексей.

 - Они у меня есть. И я их передам вам, как только получу подтверждение серьезности ваших намерений.

 Разумно, подумал я, молодец.

 - Ну что ж, ваше право... Как мне вас найти?

 - Никак, Андрей Викторович. Лучше я сам вас найду.

 ***

 Наутро я нагрузил своих орлов новой работой. Они, конечно, взвыли...

 Соболин внезапно вспомнил, что у него срочный разговор с Рио-де-Жанейро.

 - А почему не с Нью-Йорком, Володя?

 - Если бы у меня был разговор с Нью-Йорком, господин Обнорский, я бы и сказал: с Нью-Йорком. Но если разговор с Рио, то я и говорю - с Рио.

 - Логично, - хмыкнул Скрипка и попытался впарить нам очередную свою историю про одного мужика, который хотел позвонить в Жмеринку, но по ошибке попал в Копенгаген.

 - Это ты к чему? - спросил бывший опер Зудинцев.

 - Да так... для общего развития.

 - А-а-а, - протянул Зудинцев. Он вообще был мужик конкретный и пустой болтовни не любил.

 - Все, - сказал я. - Бегом работать, хватит трепотней заниматься. А для тебя, Зудинцев, есть конкретная тема.

 И я протянул ему пачку "Кэмэла" в полиэтиленовом пакете. Бывший опер взял ее двумя пальцами.

 - Что за тема? - спросил он.

 - На этой пачке, Зудинцев, есть отпечатки пальцев двух человек. Мои, но мне они неинтересны, и еще одного человека. А вот они вызывают огромный интерес. Можно проверить?

 - Можно-то можно. Но только если он судимый.

 - Этого я не знаю.

 - И только если подсел у нас. А если в каком-нибудь Кривом Роге... тогда сложно.

 Еще несколько минут Зудинцев читал мне лекцию по основам оперативно-розыскной деятельности. Я терпеливо слушал. Хотя все это мне было знакомо.

 Потом он ушел, и я остался один.

 Но ненадолго. Вернулся Скрипка и с невероятно важным видом завел свой обычный разговор о невероятном (фантастическом! - сказал он) количестве высококачественной бумаги, которую расходуют эти инвестигейторы. Слово "инвестигейторы" он выговорил с нескрываемой издевкой. И его я тоже терпеливо слушал. Хотя и это было знакомо.

 А потом пришел по очень срочному делу Василий Петрович Васнецов.

 - Ну, Андрюха, - начал он с порога. - Вот это женщина!

 - Слушай, Вася, а как охота с принцем?

 - Какая, к черту, охота с принцем! Ты мне скажи, часто к тебе такие синьоры приходят?

 - Как Бьянка? Бьянка - это что! Второй сорт.