- Вы Обнорский? спросила она очень приятным голосом. - Виктор Васильевич вас ждет.

 И столько тепла было в ее голосе, столько радости, что я подумал: как только вы тут без меня жили-то?

 А самого Виктора Васильевича Фонарского я раньше не видел. Третий таможенный чин Северо-Запада оказался маленьким, невзрачным, лысым мужиком. Чем-то он неуловимо напоминал опарыша. Но - умен. Это бесспорно. Хитер, проницателен. Это тебе не Мамкин.

 А потом был обязательный кофе.

 И хороший, обстоятельный рассказ о таможне. Говорил Виктор Васильевич хорошо, толково, по существу. Я слушал, кивал и пытался понять: что же ему от меня нужно?

 - А главная проблема, Андрей Викторович, это, разумеется кадры. Вы меня понимаете?

 Конечно, - киваю я, - кадры.

 - Кадры... Мы, конечно, организация серьезная. С улицы к нам на работу не попадешь. Все люди проходят очень строгую проверку. Но, тем не менее, бывают и у нас проходимцы. Да, такова реальность.

 Фонарский сокрушенно покачал головой. Если бы в ящике моего письменного стола не лежала синяя пластиковая папочка с несколькими бледными ксерокопированными листочками, я бы поверил в искренность Виктора Васильевича. Интересно, сколько вы наварили на той операции? И сколько хотите наварить на следующей?

 - ...такова реальность. Но мы своих негодяев вычисляем сами.

 - Да, любопытно. Может быть, дадите какие-нибудь материалы?

 - Конечно, Андрей Викторович, о чем разговор? Мы не боимся выносить сор из избы. Вот, пожалуйста.

 Свежий пример. На прошлой неделе выявили супостата. Сейчас готовим материалы для передачи в органы.

 Фонарский нажал кнопку на селекторе и сказал секретарше:

 - Надя, передай Павлу Степановичу, чтоб зашел ко мне с материалами на Горбунова. Срочно.

 - Павел Степанович Семенов - мой помощник, - добавил Фонарский для меня. "Семенов страшный человек, - сказал вчера Алексей. - Убийца".

 Через минуту в кабинет вошел крепкий, подтянутый мужчина лет сорока.

 Отличный костюм, безукоризненно начищенные ботинки, галстук в тон сорочке. И - перебитый нос. И фигура, и нос, и манера двигаться безошибочно выдают бывшего боксера. Он быстро, уверенно прошел по сияющему паркету и положил на стол Фонарского темно-коричневую папку.

 - Это не мне, Степаныч, - сказал третий человек в таможне. - Это нашему гостю. Познакомьтесь, кстати. Это - мой помощник Павел Степанович Семенов. А это известный журналист и писатель Андрей Викторович Обнорский. Он же Серегин. Звезда, можно сказать...

 Мы пожали друг другу руки. Рукопожатие Семенова было сильным, крепким. Он улыбнулся, сказал что-то типа: приятно... весьма приятно, - и передал мне папку. Маленькие бесцветные камушки на его запонке метнули искрящиеся лучи. Мать честная! Неужели бриллианты?., очень... очень приятно... Страшный человек, сказал вчера Алексей. Убийца.

 Я раскрыл папку. С первой страницы на меня смотрел Алексей. Но на фотографии он был значительно моложе. ...Два-три месяца, Андрей, я, скорее всего, не проживу...

 - Вы так смотрите пристально, - негромко сказал Семенов. - Вы знакомы?

 - Что? А... нет. В первый раз вижу этого Горбунова.

 - А мне показалось: вы знакомы.

 - Пока нет, - ответил я. - Но, думаю, придется познакомиться.

 - А вот это на данный момент затруднительно.

 - Почему?

 - Да этот гусь скрывается. Глупо, конечно, деваться-то ему некуда. Но... такова реальность.

 - Что же он натворил?

 - А вы познакомьтесь с документами. Павел Степанович, если что-то непонятно, пояснит...

 Папочку я изучил за двадцать минут. Поработали они неплохо... Если этим бумагам дать ход, то Алексей Горбунов гарантированно и надолго попадает за решетку.