- Так что, как видите, Андрей Викторович, мы открыты для сотрудничества в самых широких аспектах. И в информационном, так сказать, плане, и в иных отношениях.

 - Это в каких иных отношениях?- вяло поинтересовался я.

 - Ну, например... в плане спонсорской помощи прессе, - веско произнес Фонарский. - Мы таможня. У нас возможности не беспредельны, но велики... Мы бы могли организовать вам компьютеры из конфиската. Оргтехнику.

 Ишь ты! Спонсорскую помощь, говоришь? Компьютеры - это, конечно, здорово. И оргтехника - здорово.

 Но... я делаю морду утюгом и наивно спрашиваю:

 - А это, извините, законно?

 - Андрей Викторович, - весело произносит Фонарский, - нельзя же быть буквоедом. Закон не догма, а руководство к разумному компромиссу.

 - О, позвольте я запишу, - говорю я, - блестящий афоризм. Вот только я почему-то очень боюсь компромиссов. Один раз пойдешь на компромисс, другой...

 - Полностью с вами согласен, Андрей Викторович, - горячо поддерживает меня Фонарский. Семенов тактично улыбается. - Полностью с вами согласен, разделяю вашу позицию. Про компьютеры я от чистого сердца... так что подумайте.

 - Спасибо. От чистого сердца - это дорогого стоит, - говорю я проникновенно. На меня смотрят внимательно.

 - Дело-то общее делаем, Андрей Дмитриевич.

 - О, да. Дело общее.

 Затем меня провожают до выхода. И заверяют в полном и глубоком уважении, в понимании и еще в чем-то...

 Я прижимаю руки к сердцу и тоже говорю о сотрудничестве, о понимании, об ответственности.

 - Да, кстати, - оборачиваюсь я в дверях. - А запонки у вашего помощника...

 - Что - запонки?

 - Они что, с настоящими бриллиантами?

 Фонарский делает удивленное лицо. Фонарский весело и заразительно смеется. Фонарский подмигивает и тихонько говорит мне:

 - Вы меня удивляете. Конечно, с настоящими.

 Я выхожу и чувствую спиной его внимательный взгляд. Значит, все-таки Алексей. Приглашали меня для беседы об Алексее Горбунове. Интересно, что они знают? Скорее всего, знают они немного... Но, тем не менее, знают. Возможно, сам Горбунов что-то брякнул. Типа: я знаю про ваши аферы и обращаюсь в прессу. Может быть, даже сказал, к кому именно. Вот они и решили подстраховаться. Спонсорская помощь, говоришь? От чистого сердца? Ну-ну...

 Вечером снова нарисовался Василий Петрович Васнецов. Зачастил чего-то Вася. Но в этот раз он по делу.

 - Сделал, Василий Петрович?

 - Конечно... заяц трепаться не любит. Все как договаривались. Держи.

 И Василий возвращает мне портативный диктофон, которым я оснастил его утром. Незаменимая машинка, когда хочешь произвести скрытую запись. А в нашей работе такие ситуации иногда случаются.

 Мне не терпелось прослушать кассету прямо сейчас, но это было бы не шибко вежливо по отношению к Ваське. Мы потрепались еще минут пять, выкурили по сигарете, и внук великого русского художника ушел.

 То, что он внучек Васнецова, Васька, конечно, врет... А так он мужик нормальный.

 - Ну, я пошел, - говорит Васька с порога. - Значит, я в понедельник приду, Андрюха... лады?

 - А чего хочешь?

 - Как чего? Ты же сам говорил: женщина будет - супер.

 - А-а... - говорю я. - Действительно. Как же я забыл? Ты приходи, Василь Петрович, обязательно приходи. Познакомлю тебя с Зоей. Незабываемое впечатление. Неизгладимое.

 - О, Зоя! - мечтательно воскликнул Васька.