– Жду.

Андрюха положил трубку первым. Он всегда так делал. Словно боялся того «ничто», которого можно коснуться, лослушав гудки отбоя. Ведь они возникают из ничего, уходят в такое же ничто. И словно затягивают, как сильный водоворот.

…Офис «Сената» сильно изменился с последнего моего визита.

(Как давно это было. Вах! Давно. 

Я тогда только только уволился из «Трансбизнес Лимитед», а потому прожигал жизнь и увольнительное пособие. И еще всерьез подумывал о том, что стоит остаться в охранном бизнесе  .)

Мне показалось, что офис немного «повзрослел», если так можно говорить о помещениях во флигеле во дворе одного из домов на улице Маяковского.

Исчез дух авантюризма, с которым Андрей начинал. Это действительно была та еще авантюра. В Саломатова три раза стреляли, но только один раз он был ранен. Бесконечные проверки – санинспектор, пожарный инспектор, налоговый инспектор, ревизор из Главка, санинспектор и так далее – постоянно прикрывали офис. Потом Андрей, едва устояв на ногах, договорился с кем надо. Работать ему стало не в пример легче.

Дюжий парень в форме с сомнением оглядел мои потертые джинсы, " куртку и трехдневную щетину на лице. Нажал какую то кнопку. Внутренняя металлическая дверь чуть загудела, оглушительно щелкнула и чуть приоткрылась, приглашая меня войти.

Я поднялся на второй этаж. Дверь приемной была открыта. Секретарша

(Я не ошибся, когда прикинул ее возраст по голосу  – лет двадцать. Симпатичная. 

У Андрюхи всегда был хороший вкус  .)

поднялась мне навстречу из за просторного стола.

– Зураб Иосифович? – робко спросила она. Похоже, ей сильно влетело от шефа за уточняющие вопросы и, главное, незнание таких людей, как Князь, он же – Гвичия Зураб Иосифович. Она открыла мне дверь. – Андрей Викторович вас ждет.

Я ободряюще ей улыбнулся и шагнул в просторный кабинет.

– Князь! – постаревший Андрей – «…годы, годы, гады годы…» – уже спешил мне навстречу. – Встречу надо отметить!

Он почти никогда не говорил тихо. Я где то читал, что у некоторых народов громкий голос нужен для того, чтобы разгонять бесов. Похоже, Андрей безуспешно пытался разогнать своих демонов.

Мы обнялись. Андрей повернулся к бару, но я придержал его за рукав:

– Сначала дела.

– Дела? – Саломатов пристально посмотрел на меня, с его лица исчезла улыбка. – Хорошо. Поговорим о делах. – Он показал мне на уютное кресло, придвинул к моему краю массивную пепельницу. – Кофе?

– И покрепче, да?

Андрюха дотянулся до кнопки на своем столе:

– Анечка, два кофе. Больших. Крепких. С сахаром, разумеется.

Пока Аня не принесла кофе, мы говорили о чем то абстрактном. Вспоминали своих: кто и где, как и что. Через пару минут кофе – две огромные чашки – был на столе. Андрей тщательно закрыл дверь за Аней, вернулся в кресло:

– Слушаю.

Я не торопясь достал из кармана блокнот.

– Девятнадцатого января, в этом году, на Вознесенском, взяли двух «топтунов» – Юрия Сметанина и Игоря Понкратова. Оба они предъявили удостоверения «Сената»…

– Мать!.. – громко и смачно выругался Андрей. – Знал ведь, что эти отморозки достанут.

– Спокойно, капитан. Спокойно, да? – Я взял в руки чашку, отпил. После промозглой мартовской погоды кофе грел душу не меньше, чем глоток холодного пива в жаркий день.

– Поздно вечером девятнадцатого, часов так в одиннадцать, мне позвонил дежурный. Сказал, что звонил Сметанин, сказал, что они с Понкратовым влипли в какую то историю. И теперь кантуются в 1 м отделе Адмиралтейского района.