– Вы забрали заявление?

– Нет.

– А что случилось? Говорят, что дело до суда не дошло…

– Мне в милиции сказали, что дело прекращено. Недавно совсем.

– Почему?

– Вроде бы Понкратов умер. Оказалось, что он был наркоманом, или, как у вас говорят – «нарком»?

– Примерно, – я позволил себе немного улыбнуться. Сочувственно.

– Я не настаивала. Зачем? Игоря это не вернет… – Полина резко встала. – Извините…

Она выбежала из комнаты, приглушенно зашумела вода. Похоже, Полина заперлась в ванной. Чтобы успокоится. Пусть так.

Вопросов у меня больше не было. Но что то мешало мне уйти. Может, я не уходил, потому что меня научили еще в детстве – дед и дядья, – что мужчина не бросает женщину в горе и в беде.

Сильно сказано, Зураб. Вах, как сильно  !

Я поднялся, прошелся по комнате. Остановился у книжных полок. Кто то мне давно уже говорил, что книги могут рассказать о хозяине квартиры больше, чем обстановка. Я машинально коснулся кончиками пальцев корешков. Похоже, что книги читали и перечитывали. Девственно чистыми оставались только рекламно подарочные фолианты, которые были «сосланы» на нижние полки. Легкое пренебрежение к парадности, на которую обязывало положение. Философия и беллетристика, советские еще учебники по экономике и недавние пособия по менеджменту были перемешаны.

На одной из полок я заметил фотографию Ратнера. Он был не такой, как на тех официальных снимках, которые печатали в газетах сразу после его убийства. Ратнер сидел на гранитных камнях. За его спиной накатывало на берег по северному холодное море. Я, кажется, даже узнал место: между Репином и Солнечным есть один мыс, на нем точно такие же камни.

– Игорю нравилось северное море. – Полина остановилась рядом со мной. Я не заметил, как она вернулась в комнату. Только почувствовал, как моей руки коснулись легкие и нежные пальцы.

Я замер.

Понял, что не давало мне уйти.

Полине был нужен мужчина. Может, даже первый встречный. Чтобы в страсти перегорели остатки тяжелого горя и осталась от него только легкая и уже неизбывная печаль.

Я осторожно повернул Полину к себе, коснулся ладонями ее лица, нежно сжал. Наклонился и, чуть помедлив, поцеловал.

В первый миг она не ответила, словно замерла. А потом ее губы словно порхнули навстречу, навстречу моим губам. Руки легли мне на плечи. От нее пахло как то по девчоночьи. Как от моей дочери студентки. Такой беззащитный и хрупкий запах.

– …Ты не жалеешь? – спросила она, когда мы лежали рядом. Как то незаметно для самих себя мы перешли с официальной дистанции «вы» на интимное «ты».

– Нет. А…

– Не будем об этом. – Полина подалась ко мне. Поцеловала, прильнула всем своим нежным молодым телом. На мгновение отстранилась, только чтобы сказать: – Не будем об этом. Пожалуйста.

* * *

Вдруг зажегся свет. Полина, придерживая халат, стояла на пороге кухни и сонно щурилась. Подошла ко мне, встала за спиной, обняла. Все еще нежно, но без страсти.

– Я разговаривала во сне?

– Да.

– И звала Игоря? – Она прижалась ко мне крепче. – Я знаю: он бы не стал возражать. Он всегда хотел, чтобы я жила.

– А сейчас ты живешь?

– Ты помог мне в этом. – Она взяла у меня из пальцев сигарету, затянулась и потушила ее в пепельнице. – Пойдем.

Я поднялся.

Она вдруг отстранилась:

– Знаешь, ведь я видела его. Неделю, наверное, назад.

– Кого? – Мне почему то показалось, что сейчас Полина расскажет о том, как к ней являлся покойный муж.