– Я жду вас завтра. В восемь,

– До встречи,

– До свидания, Зураб Иосифович.

Еще немного сарказма или я становлюсь мнительным, как малолеток? Вах!

…Уже подходя к ее дому – мрачноватому, «доходному», в стиле «модерн» – я понял, что так толком и не знаю, зачем хочу встретиться с Полиной Ратнер. Вряд ли она сможет рассказать мне больше, чем Соболин или Шаховской.

Признайся, Зураб. Признайся себе: ты хочешь увидеть эту красивую женщину. И, может, с ней… переспать.

По крайней мере, я смог честно себе признать в том, чего хочу. Честно то честно, да на душе от этого легче не стало.

Дурак ты, Зураб. Одумайся: у тебя жена красавица. Умница. Тебе же с ней хорошо? – Даже очень! Она такое… Такое вытворяет. Ив постели, и по жизни.  – Чего тебе еще нужно  ?

Я  вошел в подъезд. На лестнице с широкими вытертыми старинными ступенями было мрачновато. Я поднялся…

(Площадка второго этажа: здесь сержант из 1 го отдела догнал Сметанина. 

Окно. Подоконник. Окурков не стало меньше. Сме танин и Понкратов  с умом выбрали «точку»: улица и подходы к подъезду просматривались замечательно. Правда, почему «топтуны» дали себя заметить? Или они не собирались прятаться? Да и вовсе они не топтуны  .)

…на третий этаж, мгновение помедлил перед дверью. И нажал звонок.

Мягкая, переливчатая трель сразу канула куда то в недрах квартиры. Потом послышались легкие и уверенные шаги. Громыхнул замок.

Мне сразу понравилось, что Полина Ратнер не стала специально принаряжаться. Полинявшие джинсы в обтяжку, свободная рубаха навыпуск. Густые медно рыжие волосы собраны в «хвост».

Она улыбнулась:

– Зураб Иосифович?

– Добрый вечер, – собственный голос показался мне сдавленным и чужим. Дыхание перехватило.

Женщина! Какая женщина  !

– Проходите, – она пропустила меня в прихожую. Заперла дверь. Молча показала на немного вычурную вешалку.

Я разделся и вслед за хозяйкой прошел в просторную комнату. У одной из стен – стеллаж с книгами, напротив – телевизор, в центре изящный столик, заваленный бумагами. Вокруг него – кресла и диван. Дальняя от меня дверь была чуть приоткрыта,

(Знак? Приглашение ?)

была видна часть тщательно прибранной двуспальной кровати.

Полина остановилась у бара:

– Что будете?

Я мгновение поколебался. Вообще то, Обнорский – особенно на службе – пить не разрешал. И к тому же я еще помнил, как мне было тяжко после празднества у Кира.

Полина Ратнер решила мне помочь:

– Коньяк? Погода сегодня очень нехорошая…

– Пожалуй.

Она быстро разлила коньяк по пузатым бокалам. Протянула один мне, сама, изящно подобрав ноги, села в кресло, мне показала на диван.

Я слегка качнул бокал, прислушался к аромату. Отличный коньяк. Мне такой дед наливал, когда я, уже после школы, курсантом Рязанского училища, приезжал на родину предков – в Цхалтубо.

– Спасибо, Полина Васильевна…

– Полина.

– Тогда просто Зураб.

– Договорились, – она чуть улыбнулась. С той минуты, как я переступил порог ее квартиры, Полина пристально меня разглядывала. Со сдержанным любопытством.

Из скупых упоминаний о ней в материалах по убийству ее мужа я знал, что она – вторая жена Ратнера. Первый раз тогда еще будущий коммерческий директор «Нерпы» женился на третьем курсе Финэка. Брак распался вскоре после получения дипломов. Кто то из давнишних партнеров и друзей Ратнера после убийства обмолвился журналистам, что именно эта личная трагедия подтолкнула его. Разогнала на пути к успеху.