И он отошел от меня, потому что из за поворота появилась машина с прудов.

***

Через полчаса пожара как не было.

Люди начали медленно расходиться по своим участкам. Мы с Васькой, вконец изъеденные комарами, тоже засобирались домой.

И вдруг я увидела… Гошу. Весь в саже, взмыленный, он спускался с лестницы, приставленной к баньке на соседнем с усадьбой Бориса участке. Он тоже увидел меня и чуть не свалился на землю.

– Ты чего здесь? – Я не верила своим глазам.

– А ты?

– Я то здесь в отпуске, у подруги. А ты?

– А я… Я тоже в гости приехал. Смотрю – пожар…

– Только что то ты не те дома водой поливал.

– Да на сам то пожар не пустили, я вот бабке соседской на всякий случай баньку и поливал – чтоб не занялась… Света, а ты почему так резко исчезла? Я в четверг в редакцию заходил, хотел узнать – как ты… Я знал, что Рома – ну тот «рыжий» – после водки уснет. Я потом в отделение зашел еще раз: Колька сознался, что отпустил тебя – я на это и рассчитывал… А ты – исчезла.

– Да меня шеф в отпуск выпроводил раньше срока. Вот сижу здесь на природе – статью пишу.

– Мы увидимся? – Гоша, как маленький, ковырял землю носком ботинка.

– Конечно. Только, знаешь, сейчас я побегу: и подруга ждет, и комары зажрали.

Сворачивая за угол дома Бориса, я снова увидела эту чудаковатую табличку – «Петровка, 38». Что же это за человек такой? Правда – красивый?

***

Уже подходя к дому, мы с Васькой услышали странное хихиканье. Возле крыльца, расставив руки, танцевала…

Нина Дмитриевна. Завидев нас, она слегка смутилась, но потом громко заговорила:

– А вот и мои девочки, красавицы мои. Какой хороший, красивый вечер.

И звезды, и цветы, и мои девочки. – И она снова захихикала.

– Ма, ты чего? – Васька с недоумением уставилась на мать. – Верка, что ли, заходила? Выпили, что ли? – Она с подозрением приблизила к матери лицо, втянула ноздрями воздух. – Не пахнет…

А Нина Дмитриевна продолжала пританцовывать: «Какая ночь, какие доченьки у меня…»

***

На следующий день в обед Васька собиралась в город за продуктами. Звала с собой, но у меня еще вчера к ночи созрел план. Я до обеда дописала статью для «Явки с повинной» про Офицерский и, сославшись на то, что город мне осточертел и я еще не успела загореть, а погода может в любой момент испортиться, передала статью с Василисой и осталась.

Я тщательно готовилась к этой встрече. Надела красивый шелковый сарафан, чуть чуть подвела глаза и направилась по дороге к парку. Я никогда не ошибаюсь в предчувствиях – встреча обещала быть незабываемой.

Прошла параллельную улицу, свернула к парку – в сторону кленов. Вот и Петровка, 38.

Поразительно, но калитка в высоком заборе подалась сразу. Я огляделась.

Справа стояли два хозблока и гараж с прогоревшими крышами: оттуда еще тянуло гарью. Возле пожарища копошились три молодых парня (представляю, как им влетело от вернувшегося хозяина). Но, похоже, что они не замечали меня. Стало даже как то неинтересно: то, мол, никто из посторонних заходить не может, то заходи незнамо кто…

– …Даже если вы заблудились, я счастлив, что в поисках верной дороги вы заглянули ко мне!

Я вздрогнула от неожиданности. Слева от высоких кленов ко мне приближался… принц. В шелковых – на восточный манер – шальварах, с голым загорелым торсом, с пушистыми усами «скобкой».