– А люли не бедствуют? – поинтересовался я, прихлебывая вкуснейший кофе.

– Я вас умоляю! – махнул рукой Измаилович. – Они приезжают к нам из своего Таджикистана на заработки!

Питер у них считается хлебным местом.

Каждый год они разбивают свой табор в Шушарах, у них даже постройки там стоят уже несколько лет. А посмотрите, на чем они сюда приезжают? Думаете, на телегах? На фирменных автобусах.

И каждый год у нашей милиции начинается головная боль, во всех районах вдут жалобы на люли – здесь обчистили, там расположились у входа и просят милостыню… Именно поэтому комиссия по правопорядку нашего Законодательного собрания и обратилась ко мне, чтобы я выступил посредником между властью и этими кочевниками. Чтобы я провел с люли профилактическую беседу и предложил им уехать, оставить наш город в покое.

– Как я понял, беседы не получилось?

– С ними невозможно разговаривать, – вздохнул Измаилович. – Их лидер, Файзулло, через пять минут стал угрожать мне. Они пообещали, что сожгут мой автомобиль. Мои охранники едва едва предотвратили рукопашную.

Причем агрессивно настроены были все – и женщины, и дети. А через несколько дней мой автомобиль пропал.

Делайте выводы…

Раздался звонок в дверь, и Григорий Яковлевич вышел. А затем послышался шум падающего тела и крики: «Не двигаться!». Я выглянул в коридор – и тут же мне заломили руки за спину, сделали подсечку и уперлись коленом в спину.

– Ну что, цыганские рожи? – процедил сквозь зубы холеный типчик в кожаной куртке. – Сразу колоться будем?

– Что это значит? – яростно прошептал Измаилович, оседланный двумя оперативниками. Глаза его потемнели от гнева.

– Это значит, что не хрен было машины сжигать! – хохотнул холеный. – Мы все равно вас вычислили.

Он достал свой мобильник и радостно доложился:

– Палыч, двоих уже взяли. Скоро и третьего найдем.

В этот момент на пороге появились Макс Езидов и Леня Барсов. По их глазам холеный понял – он сделал явно что то не то. Оперативники отпустили нас с Измаиловичем, и, когда мы поднялись с пола, холеный наконец представился:

– Старший оперуполномоченный Управления специальной службы милиции капитан Муравин! Извините, ошибочка вышла.

– Это что ж такое? – тяжело дыша, произнес Измаилович. – Мне сразу звонить начальнику ГУВД? Или вы сперва объясните, что происходит?

– Простите нашего коллегу, Григорий Яковлевич, он парень еще молодой, неопытный, – пояснил Езидов.

Холеный Муравин было дернулся, но Леня Барсов тут же осадил его легким толчком в бок.

Через несколько минут мы все пили кофе за тем же антикварным столиком, и Измаилович пересказывал операм то, что я уже знал.

Вдруг у Езидова зазвонил мобильник.

– Вот и нашлась ваша машина, Григорий Яковлевич, – вздохнул он. – Только боюсь, этот факт вас вряд ли обрадует – ее подожгли.

– Значит, все таки они выполнили свое обещание, – задумчиво произнес Измаилович. И тряхнул гривой.

***

Через полчаса мы все были у метро «Озерки» – именно там, возле торговых палаток, и был найден сгоревший «фольксваген пассат» Измаиловича. Признав, что машина его, Григорий Яковлевич пообещал исполнить все формальности и укатил на своем «вольво». Опер Муравин непрерывно переговаривался с кем то по мобильнику, а мы с Леней и с Максом, не теряя времени, опросили всех лоточниц, стоявших поблизости. Вот удача – русая деваха, торговавшая пирожками, призналась нам, что видела, как вчера поздно вечером трое мужиков подъехали сюда на «фольксвагене», выскочили из него, прыгнули на стоявшие рядом мотоциклы и с визгом рванули прочь.