Все это было очень любопытно. Но где доказательства? Лукошкина просто выбросит мой материал в корзину. Гоша, видно, заметил мое замешательство.

Он понизил голос и в первый раз за беседу сам подвинулся ко мне со стулом:

– По моим данным, в город поступила огромная партия кокаина и героина. Часть товара осела у Ляли. А сегодня – мне это доподлинно известно – очередная облава на наркоманов в Офицерском переулке. Из главка письмо пришло: требуют повысить процент раскрываемости преступлений.

– Ну вот, Лялю и сцапают.

– Ничего подобного. Сцапают не Лялю, а посредников. Или – покупателей. Сходи – сама увидишь.

Эта его последняя фраза и решила дело. Я должна была увидеть все собственными глазами. Правда, Соболин предупреждал, что нужно быть предельно осторожной. Но я ведь никуда лезть и не собираюсь. Просто постою за углом и понаблюдаю.

Я решительно встала и застегнула пуговички. Гоша вздохнул с облегчением.

***

При выходе из Агентства нас тормознул Шах.

– Свет, ты куда? – Он подозрительно глянул на Гошу, отчего тот нервно поправил очки и втянул голову в плечи.

– Витя, не до тебя. У меня важное задание Соболина.

– Ну дают! Больных девчонок так загружать работой.

– Во первых, я не больная. – Реакция коллег на мое возвращение к трудовой деятельности меня начинала уже бесить: словно я не из обычной больницы выписалась, а из психиатрической. – Во вторых, еще раз повторяю, у меня – задание.

– А я хотел отметить твой выход.

Денег у Скрипки занял. Посидели бы в баре, в тепле. А то дождик собирается, простынешь еще.

– Ви тя! Я – не боль ная я!

Я выхватила из рук предусмотрительного Шаха зонтик и, подхватив под руку Гошу, потащила его в сторону Катькиного сада. Там мы решили расстаться:

Гоше «светиться» на Офицерском было нечего, а меня менты не знали. Мы договорились встретиться через два дня – в пятницу. К тому времени я напишу статью, а Гоша попробует достать мне копии протоколов допросов наркоманов с Офицерского за подписью разных следователей. В противном случае я могла «засветить» в статье Гошу как источника информации. Да и Анька юристка без таких документов статью не пропустит.

***

Вечерело. Ветер в клочья рвал невесть откуда появившиеся тучи. Накрапывал дождь.

Офицерский переулок представлял собой маленькую, заплаканную от грозы тихую улочку в литературном районе Питера. Всего шесть домов: три – слева, три – справа. Народу – никого.

Хотя совсем рядом шумят Невский, Лиговка, здесь – абсолютная тишина, показавшаяся мне вдруг тревожной: даже стук каблуков звучал неестественно громко, словно идешь по двору колодцу.

Я медленно прошла по нечетной стороне мимо дома № 3. На улицу выходил всего один подъезд. Значит, если сейчас войти в парадную, подняться на второй этаж и позвонить в левую дверь, то появится Ляля черная?…

Почему же мне так не хотелось встречаться с этой женщиной?

Кстати, почему она – «черная»? «Лицо кавказской национальности»? Просто жгучая брюнетка? Или потому, что черным наркотиком торгует?

Я прошла всю улицу до конца – никого. Ни ментов с облавой, ни наркоманов. Может, ошибся Гоша? Или в последний момент что то переиграли в органах?

Я развернулась, собираясь проделать, уже быстро, тот же путь назад – от дома № 5 к № 1, – и чуть не налетела на бледную, потрепанного вида девчонку лет двадцати, которая словно из под земли выросла на моем пути. От неожиданности я присела, но тут же сделала вид, что в босоножку мне попал камешек. Девчонка, окинув меня быстрым оценивающим взглядом, исчезла в Лялином подъезде.