– Я думаю, этот Троцкист пиздит как Троцкий! – вставил Родя.

Не заметив его реплики, я продолжил:

Троцкист не глуп, говорит правильным литературным языком, употребляет слова «конъюнктурщик», «дивиденды», знает, что такое «Сотбис»… Осторожен.

Возраст – по голосу – взрослого, но не пожилого мужчины. Заикается.

– Заикание, – спросил Зудинцев, – натуральное?

– Похоже, да. Любопытно, трудно ли имитировать заикание? – спросил я. Ответ явился сам собой – дверь кабинета распахнулась и всунулась лохматая голова Соболина:

– Можно, Шеф?

– Нельзя. Совещание у меня. Зайди через двадцать минут… Впрочем, постой.

Скажи ка, Володя… вот ты, как профессиональный драматический артист… – Соболин проник в дверь целиком и стал каким то очень значительным. – Как профессиональный драматический артист, скажи нам: трудно ли имитировать заикание?

Соболин тряхнул копной волос, изменился в лице и ответил:

– Ва ва ваще н н ннево во возмомо жно.

Все стало ясно… Володя еще что то хотел нам показать в рамках демонстрации актерского мастерства, но я его выставил.

Он ушел расстроенный.

– Заикание, – сказал Зудинцев, – не факт.

Родя возразил:

– Ты хрен с пальцем не сравнивай.

Вовка – актер.

– Погорелого театра, – сказал Зудинцев. – Но если хочешь, Родион, то можешь провести проверку логопедов. Их в Питере не так уж и много – человек двести… или триста.

– Или пятьсот, – сказал я. – Отставить логопедов.

Все и без меня понимали, что на этом пути нам ничего не светит: логопедов можно проверять год… и выяснить в конце концов, что никто из них никогда не сталкивался с нашим Троцкистом. Или сталкивался, но не помнит… Или помнит, но под другим именем. Или наш Троцкист вообще не заика, а коллега нашего Соболина по ремеслу… из самодеятельности механического завода червячных передач имени Чубайса (бывш. «Красный пролетарий»).

Мы потолковали еще минут тридцать, наметили некоторые шаги и распределили обязанности. Родиону предстояло попытаться установить телефон, с которого звонил Троцкист. На Зудинцева легла обязанность поднять дело об убийстве Олега Гребешкова. А я собрался пойти в ФСБ.

***

Сразу после того, как мои «сыскари» покинули кабинет, позвонил Троцкист.

Я засек время.

– З з здравствуйте, Андрей, вы и изучили ообразец?

– Здравствуйте, Олег… я показал ваш образец специалистам.

– М мы так не д договаривались.

– А что вас смущает?

– Н не хочу оогласки д до поры.

– А никакой огласки нет. Это во первых. Во вторых, мы должны быть уверены, что вы предоставили подлинники.

– Если вы убедитесь, что п подлинники – вы г готовы купить?

– Возможно. А вы не хотите зайти ко мне, пообщаться лично?

Он помолчал несколько секунд, потом сказал:

– Н нет.

– Да что вы боитесь, Олег? К нам приходят разные люди. Согласно журналистской этике, мы гарантируем сохранение вашего инкогнито… Приходите, потолкуем с глазу на глаз.

– Нет, не п приду. Н ни к ч чему это.

– Хорошо, давайте встретимся на нейтральной территории.

– В встретимся, когда вы б будете г готовы к с сделке. Я еще п позвоню.

И он положил трубку. Я сходил к Каширину и сообщил, что был еще один звонок – в 13:04.

– Теперь мы его точно зацепим, – ответил Родя.

***

А я направился в ФСБ.