– Это точно? – спросил я.

– Точнее некуда, Шеф. Вот тебе и ФСБ! Вот тебе и романы Бушкова.

– Это еще ничего не значит, Родя, – возразил я.

– Ага! Конечно. Комарницкий был преуспевающий бизнесмен, жил двумя этажами выше Гребешкова, а в июле прошлого года застрелился из охотничьего ружья…

Это ничего не значит, Шеф?

– … твою мать! – сказал я. – Ты где сейчас?

– Сейчас я собираюсь нанести визит вдове Комарницкого.

– Дождись меня, – сказал я. – Диктуй адрес, еду к тебе Я погнал машину на Гражданку. Я материл пробки, Родю, самоубийцу Комарницкого и ФСБ… Если они вычислили убийцу и вынесли ему приговор… Нет, нет, ерунда. Не может этого быть! Или может?

Я нашел дом на проспекте Науки, в котором жил Олег Гребешков и бизнес – мен самоубийца Комарницкий. Возле подъезда сидел на скамейке Родя и ел мороженое.

– Ну что, – сказал Родя, – прав я был?

– Не знаю, товарищ Родя … Может, они даже знакомы не были, – ответил я, опускаясь рядом с ним на скамейку.

– Хренушки! Еще и как знакомы – в шахматы каждую неделю играли.

– Откуда информация?

– Пошел по соседям. Может, думаю себе, зацеплю чего… И уже во второй квартире – бах! – мне одна бабуля и выкатывает: да что же это, говорит, за беда такая в нашем подъезде то? В апреле Олега убили негодяи, в июне Савелий Григорьич помер, царствие ему небесное, а в июле Комарницкий застрелился.

Я сразу: что да как? Ну Савелий Григоръич нас не интересует – дедуле было восемьдесят семь годков и помер он естественной смертью. А вот Стае Комарницкий был преуспевающий бизнесмен тридцати двух лет. Жил двумя этажами выше Гребешкова, занимал аж две квартиры.

С Гребешковым был в хороших отношениях, по воскресеньям в шахматы они играли… А в июле прошлого года Комарницкий ни с того ни с сего вдруг забабахал себе в грудь из двух стволов. Нормальное кино, Шеф?

– Очень даже… Ты с вдовой договорился о встрече?

– Ждет.

Мы поднялись на седьмой этаж. Из за стальной двери квартиры Комарницких раздался собачий лай. Родя поежился, сказал:

– Ох, не люблю я этих «друзей человека».

Дверь распахнулась, в просторном холле нас встретили хозяйка и две кавказские овчарки. Милые такие собачки, мне по пояс ростом. Родя незаметно переместился мне за спину.

Алла Комарницкая оказалась шикарной брюнеткой лет двадцати пяти. В ушках у нее поблескивали брюлики…

– А вы тот самый Серегин? – спросила она.

– Ага, – сказал Родя, – он тот самый.

– А документики можно ваши увидеть?

Мы с Родей вытащили «корочки». Комарницкая изучила их тщательно. Вообще, в этой дамочке чувствовалась уверенность и властность.

– Ну с, господа, – сказала она, – проходите… кофейком вас угостить?

Мы прошли в кухню, которая явно была вдвое больше, чем обычные кухни в таких домах. Две милые собачки прошли вслед за нами, встали на пороге и принялись изучать нас «добрыми» глазами.

– Что же вы хотите, господа журналисты, у меня узнать? – спросила Алла, наливая кофе. – Вам со сливками?

– Нет, спасибо… Алла, скажите, пожалуйста, ваш муж был дружен с Олегом Гребешковым?

– Дружен? Нет, скорее они были приятели. В шахматы играли по воскресеньям. Мой дурак почти всегда проигрывал.

Здорово это она о безвременно покинувшем супруге: дурак… Чувствуется, что вдова скорбит. А кстати, вдова ли она?

Вон колечко то обручальное на правой руке носит.

– Мы, – сказал я, – слышали о той трагедии, которая произошла с вашим мужем… Понимаю, что вам нелегко об этом говорить, но… какова причина самоубийства Стаса?

– А вы спросите у него, – ответила Алла Комарницкая.