Обсуждать вопрос о справедливости судьбы я не стал. Я спросил:

– Почему ваш лучший ученик пошел работать в КГБ, Владимир Спиридонович?

Немчинов вскинул на меня взгляд:

– Хороший вопрос, – сказал он. – Многие его отговаривали от этого шага.

Вы же помните, какое было время? Девяностый год! Накал страстей. Казалось: вот вот КГБ будут судить как преступную организацию. Престиж комитета был низок, как никогда. Олег – не первый мой ученик, который пошел на службу в КГБ.

Но те, кто выбрал эту стезю, выбрал ее в другое время. В другую, я бы сказал, эпоху… Вы меня понимаете?

– Безусловно.

– А Олег!… Я сам говорил ему: Олег, подумайте. Но он стоял на своем! Мотивов, собственно, у него было два. Первый:

КГБ сейчас пытаются распять… значит, я пойду в КГБ. Второй: Троцкий. Дело в том, что на четвертом курсе Олег увлекся Троцким. И он почему то решил, что в архивах комитета должны быть бумаги Троцкого. Но тут его ожидало разочарование.

– Не нашел?

– Не нашел, Андрей Викторович. Да их, скорее всего, и не было. А ведь он очень дорогой ценой заплатил за свое желание работать в КГБ. Очень дорогой.

– А что вы имеете в виду, Владимир Спиридонович?

– От него же жена ушла, Андрей Викторович. Да, да, именно так… Полина училась тоже у нас, но на курс младше.

Красавица. О о, тут сколько за ней кавалеров ухаживало… Сердец разбитых осталось много. А она всем Олега предпочла!

И когда уже на четвертом курсе Олег учился, они поженились. Хорошая была свадьба, веселая… И все, казалось, будет у молодых безоблачно. Но на пятом курсе Олег вдруг заявил, что пойдет в КГБ. И – начался разлад. Полина была против категорически. Но и у Олега – характер…

А тут еще, как на грех, давний Полинин ухажер, ба а льшой «борец с режимом»… сын, кстати, партийного функционера немалого ранга… Так вот этот «борец» и, подчеркиваю, в некотором роде соперник Олега, тоже внес свою лепту в конфликт. Хотя и косвенно.

– А фамилию этого «демократа» не помните?

– Как не помнить? Островский. Федор Островский.

– Это не сын ли того Островского? Из обкома?

– Его, его сынок. Юноша не бездарный, но всерьез учиться не хотел. Он был другого склада совершенно. Искал популярности… Вот на гребне разоблачений КПСС и КГБ он и поднялся. Примкнул к каким то анархистам. И на одном из митингов подрался с милиционером. Посадили. Так что университет он не закончил, но зато выступил «жертвой режима». Шел то уже восемьдесят девятый, «антисоветчиков» уже не сажали… Посадили Федьку за элементарный мордобой, но для части нашего студенчества, уважаемый коллега, он стал «жертвой КПСС» и, соответственно, «кровавого КГБ». На этом фоне желание Олега пойти в комитет выглядело для многих… э э… странно. Разрыв, конечно, не мгновенно произошел, а постепенно. Собственно, окончательно Олег и Полина разошлись, когда уже покинули альма матер и Олег поступил на службу в КГБ. Говорили, что потом Полина сошлась с демократом хулиганом. Но точно не скажу, не знаю… Возможно, сплетни.

– Скажите, Владимир Спиридонович, а ваш хулиган демократ Островский заиканием не страдает? – спросил я. Я не знаю, почему я это спросил.

– Заиканием? Да это, голуба вы мой, такой краснобай – еще поискать. Цицерон! Язык без костей у Феди Островского.

– А что с ним потом стало? Где он сейчас?

– Вот этого не знаю, не скажу… Да мне он, признаться, и не интересен вовсе… Вы лучше Полине позвоните – она, возможно, в курсе.