***

Когда я вернулся в Агентство, меня ожидало три сообщения: звонила Елена Петровна Кондакова, звонил Троцкист и звонил Родя Каширин из Всеволожска.

– А какого черта Родион делает во Всеволожске? – спросил я.

Ответить на этот вопрос никто не мог.

Потом пришел Зудинцев и рассказал, что он неформально пообщался с убойщиками из Калининского района. Под кружечку пива… Это он так сказал, но, по моим оценкам, кружечек было три четыре, а к ним еще кое что, Я пьянку на работе ненавижу. Однако ежели для пользы дела, то не возражаю. Пользы, впрочем, не было:

– Мужики так сказали: сами то они отрабатывали дело Гребешкова формально. Глухарь он и есть глухарь… Чего время впустую гробить? Но параллельно с ними работали «соседи». Эти за своего парня землю рыли! Просеяли всех его знакомых с детского сада… пустышка. Стоит ли нам, Андрей, время переводить? Если эфэсбэшники ничего не нарыли – а рыли они по полной схеме, – то ведь и мы, скорее всего, ничего не найдем.

– Ты, конечно, прав, Михалыч, – сказал я. – После того, как ФСБ с гребешком прошлась, ловить нечего… Но ведь есть еще и Троцкист!

– А при чем тут Троцкист?

– Не знаю. Но не дает он мне покоя.

***

Я позвонил Кондаковой, и Елена Петровна взволнованно сообщила мне, что рукопись подлинная.

– Есть заключение экспертизы? – спросил я.

– Официального еще нет. Но я показала текст эксперту почерковеду центра судебных экспертиз Минюста {Правильное название: Северо Западный региональный центр судебных экспертиз Министерства юстиции Российской Федерации}… Мнение эксперта однозначное: это – рука Льва Троцкого. Андрей Викторович?

– Да, Елена Петровна?

– Андрей Викторович, если у того человека, который передал вам эту страничку, есть другие материалы… их нужно добывать любой ценой. Вы понимаете?

– Понимаю, Елена Петровна… Любой ценой, говорите? Это можно. Мы его вычислим и будем пытать утюгом до тех пор, пока он не отдаст тексты. Отдаст – куда денется?

– Андрей Викторович, – растерянно сказала Кондакова и замолчала.

– Это шутка, Елена Петровна. Извините, глупая… Но с Троцкистом будем работать.

Едва я закончил разговор с Кондаковой, пришел мрачный Повзло. Сел и стал сетовать на жизнь: денег нет не только на оперрасходы, но и на бензин для нашей «антилопы»… И вообще, репортерам срочно нужны мобильники, иначе работа остановится.

– А по таксофону они звонить уже не могут? – спросил я строго.

– Тебе смешно? – сказал Коля. – Весело тебе, да? Дождемся.

Коля ушел и хлопнул дверью… Весело ли мне? Куда как весело!

Потом позвонил Троцкист. Кажется, он был изрядно выпивши, но заикался значительно меньше. Угрожал сжечь все тексты Троцкого, если я не выкуплю их…

Я его стал успокаивать, убеждал, что найдем компромисс, и снова предлагал встретиться лично. Он обложил меня матом и назвал «чекистской сукой». Вот так и пообщались.

***

Под вечер пришел возбужденный Родя и сказал:

– А я все таки был прав, Шеф!

– Что такое? Опять вскрыл происки ФСБ?

– Какая, к черту, ФСБ. Я про Комарницкую.

– Понял: Комарницкая – тайный ликвидатор ФСБ… И ее овчарки тоже.

Родион закурил и сказал серьезно:

– Я не поленился съездить во Всеволожск, шеф.

– Да? А зачем?

– Дача Комарницких под Всеволожском. Я съездил и нашел следака, который вел проверку по факту самоубийства Стаса Комарницкого…

– Ну ка, ну ка.