– А чьи исчезли?

– Я еще не проверяла, у меня же самолет через несколько часов. Придется заняться этим после Стокгольма… Но Император… – она снова погрустнела.

– Ладно, Вась, чего уж теперь?

Держись. Позвони, как вернешься.

***

– Я вычислила, кто пропал! сказала Василиска, когда мы после ее Стокгольма встретились в любимом баре «Антракт» на Фонтанке. – С кого начать? – спросила она, когда мы выпили по чашечке кофе.

– Давай по алфавиту. Для объективности, – авторитетно сказала я.

– Тогда так. Первый – Воропаев Сергей Сергеевич. Пятьдесят пять лет. Живет с женой. У них был поздний, долгожданный ребенок. И вот этот парень, двадцатилетний студент, недавно выбросился из окна. Я думаю – наркотики, но это к делу не имеет отношения. Старик держится, но любимая жена – в полном трансе: не ест, не пьет, смотрит в одну точку. В общем, отказывается от жизни. В принципе, надо бы поработать с ней, но это невозможно, поэтому я консультировала Сергей Сергеича. На мой взгляд – симпатичный человек.

– Так, дальше.

– Второй Имант Борис Рудольфович. Сорок два года. Крупный бизнесмен. Дела давно идут удачно.

Но последнее время почувствовал, что партнеры (соучредители) стали что то «мудрить». В общем, Имант забеспокоился, перестал всем доверять. Ему кажется, что его пытаются «вывести из игры», отобрать бизнес. Стал нервничать, допускать глупейшие ошибки в бизнесе. Приходил за разрешением конфликтного вопроса. Приятный, красивый мужчина.

– Все у тебя – «приятные», «симпатичные», – передразнила я Ваську. – Одно имя Борис чего стоит! – С некоторых пор я была убеждена, что все Борисы – лжецы.

– Да хватит тебе, – отмахнулась Василиса. – Будь беспристрастной. Ведь, этому вас в Агентстве учат?…

– Ладно, продолжай.

– Соловейчик Нина Александровна. Двадцать восемь лет. Лаборант в поликлинике. Не замужем. И в этом – ее проблема.

– Вот уж проблема! фыркнула я.

– Да ты научишься когда нибудь слушать? – недовольно оторвалась от своих записей Васька.

– Ладно ладно, не злись.

– Дело в том, что Нина боится мужчин. Потому что в детстве ее насиловал сводный брат.

– Фу, какая гадость!

– Согласна, гадость. И она, к сожалению, с воспоминаниями об этой гадости живет до сих пор.

– Все никак забыть не может? – удивилась я.

– Видишь ли, инцест не всегда приводит к психическим травмам.

Маленькие дети сексуальные домогательства со стороны окружающих, в том числе родственников (а сводный брат – родственник, только – не кровный), могут воспринимать как игру. В раннем возрасте дети мало что понимают, а потом и вообще могут все благополучно забыть. Другое дело, когда ребенку больше пяти шести лет (а Нине было девять). Тут от подобных действий можно получить серьезную психотравму.

– И что, самому с ней не справиться?

– Бывает. Мы это называем «переработанной» травмой. Но вот Нина сама не может…

– Васька, какая ты у меня умная, – обняла я подругу. – Ты непременно станешь профессором.

– Свет, мы сюда зачем пришли?

– Все, все, все! Кто там у нас следующий потенциальный вор?

– Четвертый – тоже очень симпатичный человек: Полярников Олег Александрович. Тридцать пять лет.

Женат. Муниципальный депутат. Хочет баллотироваться в Думу. Приходил кое что уточнить по поводу отрицательного и положительного внешнего имиджа.