– Что значит «не одета»? – бухтел Обнорский. – У меня важные переговоры с корейцами – они изъявили желание продюсировать сериал «Все в АЖУРе», а мой юрист, видите ли, – «не одета»!

– У меня сегодня по плану – работа в Агентстве с текстами для «Явки с повинной». И я не обязана по жаре ходить в деловом костюме.

– Твою мать! – бесился шеф. – Не «Золотая пуля», а институт благородных девиц.

Нужно было идти на помощь Анне, снимать напряжение.

– Это кто же тут не одетее меня? – вплыла я в приемную.

Андрей Викторович ошарашен но уставился на мой голый пупок.

– Ну ты даешь! – тут же забыл он про Лукошкину. – На пляж, что ли, собралась?

– Вот вот, – подхватила Анька. – Для Репино Завгородняя куда как хорошо одета.

– А вы в Репино собрались? Счастливые! – На дворе стояла не по майски жаркая погода, и находиться в пыльном центре города было невыносимо.

– Никуда я не собираюсь ехать, – отрезала Лукошкина. – Сейчас Спозаранник начнет материалы сдавать, будут у меня и огонь, и вода, и медные трубы…

– Ой, Андрей, а возьми меня с собой!

– Что я там с тобой делать буду? – уже совсем тихо сказал Обнорский, не спуская глаз с полоски тела между моей короткой – салатного цвета – маечкой и изумрудно зелеными шелковыми брюками шальварами.

– Не ты со мной, а я – с тобой.

Я буду играть свиту короля. Не может же Обнорский на переговоры приезжать без свиты…

– А ты действительно возьми Светочку, авось пригодится, – проследила Аня за взглядом Андрея. – Восток, знаешь ли, – дело тонкое…

– Да мне протокол о намерениях подписывать, – неуверенно протянул Обнорский.

– А для подписания протокола о намерениях юрист не нужен. Успехов! – И Анна как то слишком прямо, с чересчур высоко поднятой головой вышла из приемной.

***

…Как я люблю дорогу в сторону северной части залива! Старые финские дачи, утопающие в свежей зелени цветущих кустарников, прекрасная шоссейка, петляющая среди деревьев, призывный блеск воды слева.

Обнорский был классным водителем, и наша машина мягко шуршала в сторону Репина.

– Света, я хотел у тебя кое что уточнить. По новелле…

Начинается…

– Андрей, все, проехали. Ты мне рукопись завернул, я больше ничего писать не буду. Я вообще в писатели не нанималась.

– Да не жужжи ты, – смешливо отмахнулся Обнорский. – Новеллу ты в любом случае писать будешь. Прибрежная – ключевая фигура сборника, так что никуда тебе не деться. Я – о другом… Ты там о прошлогодней поездке на Валаам упомянула. Ты когда на Валааме была… Что, и с аборигеном – тоже?…

– Нет! – не моргнув глазом, соврала я. – С аборигеном – ничего не было. А что?

– Да ничего, – смутился Обнорский. – Просто я подумал… Неужели и с аборигеном?…

Мы припарковались у гостиницы.

Легкая металлическая конструкция из летящих птиц у входа – удивительно! – никуда с годами не исчезла.

Цвели клумбы. Надрывал щелочку в гортани соловей. Хорошо!

Два натуральных корейца – господин Дай и господин Ким – церемонно здороваясь с Обнорским, недовольно глянули в мою сторону.

Потом один из них (то ли Ким, то ли Дай) что то зашептал на ухо переводчику, при этом продолжая улыбаться и кланяться, как болванчик, Обнорскому. Третий кореец, наш, местный, отвел в сторону шефа. Шеф выслушал и направился, прихихикивая, ко мне.