— Вначале прошу внести протест, а потом вы можете задавать вопросы, — ответил судья Хартли.

— Высокий Суд, вношу протест на основании того, что не доказано достаточным способом необходимости выслушивания этих второстепенных доказательств. Тем более, что некоторые письма, как оказалось, даже не носили подписи обвиняемого. В связи с этим протестом я хотел бы задать свидетелю несколько вопросов.

— Слушаем, — с легкой улыбкой пригласил его Гамильтон Бергер.

Мейсон обернулся к свидетелю.

— Вы говорили, что письма были подписаны по разному. Что вы имели в виду?

— Ну… — начала она, колеблясь.

— Не стесняйтесь, — поддержал ее Мейсон.

— Некоторые письма были подписаны… ну… достаточно шутливо…

— Как, например?

— «Длинноногий паук», — шепнула она.

Громкий смех, раздавшийся в зале, стих только после того, как судья Хартли гневно нахмурился.

— А другие?

— По разному. Мы обменивались… обменивались между собой… трюковыми фотографиями.

— Прошу точнее объяснить, что вы обозначаете термином «трюковые фотографии», — обратился Мейсон к свидетельнице.

— Я большая поклонница фотографии, обвиняемый тоже и… вначале наша переписка имела формальный характер, но постепенно становилась все более личной. Я… он попросил у меня мою фотографию и я… шутки ради… я…

— Продолжайте, — нажимал Мейсон. — Что вы сделали?

— Взяла снимок приличной пожилой дамы с интересным, полным характера, лицом. У меня была своя фотография в купальном костюме и… при увеличении я воспользовалась фототрюком… поместила лицо старой дамы на своей фигуре и подписала: «Мисс Уэст». Затем я отослала этот снимок. Я думала, что если это обычный флирт, то подобная фотография его немного остудит.

— Это была шутка или это имело целью ввести обвиняемого в заблуждение?

Темный румянец покрыл щеки Мэй Джордан.

— Первый снимок имел целью обмануть его. Я сделала это очень хитро, так чтобы он не мог узнать, что это фотомонтаж… Во всяком случае, я думала, что он в этом не разберется…

— Вы попросили его послать вам в ответ свою фотографию?

— Да.

— И вы получили ее?

— Да.

— Что было на этом снимке?

— Морда жирафа в очках, помещенная на фигуре страшно мускулистого мужчины, наверное какого‑нибудь борца или штангиста.

— И таким образом вы поняли, что фотомонтаж был расшифрован? — спросил Мейсон, не спуская глаз с ее лица.

— Да.

— И что произошло потом?

— Мы обменялись множеством подобных снимков. Каждый из нас старался сделать как можно более оригинальную композицию.

— А письма? — вернулся защитник к прежней теме.

— Письма подписывались разными именами, в зависимости от того, что представляла данная фотография.

— Вы подписывали письма таким же образом?

— Да.

— И он подписывал свои письма к вам так же?

— Да.

— Предполагаю, что он подписывал свои письма «Сэр Галахад», или же «Твой Принц», или еще как‑нибудь в этом же роде? — спросил совершенно равнодушным тоном Мейсон.

— Да.

— «Принц из сказки»?

Мэй Джордан обеспокоенно вздрогнула.

— Да, — ответила она удивленным голосом. — Откровенно говоря, под конец нашей переписки он все свои письма подписывал «Принц из сказки».