СТЕРВА! сказали ей глаза Трэйса. Он попытался было произнести то же самое и вслух, но то едва заметное движение языка, которого ему удалось добиться, лишь позволило ощутить во рту привкус какой то едкой дряни, вкусом напоминавшей желчь. Тем не менее, она поняла, что он думает, и прошептала:

– Чарли, если бы ты только знал, как ты не прав! Да, я якобы работаю на Хумени – верно, но на самом деле я работаю против него. И мой отец тоже. Мы знаем, ЧТО он из себя представляет, Чарли, так как же мы можем работать на него? Если ты мне не веришь – что ж, дело твое. На данном этапе нашей игры веришь ты мне или не веришь – особого значения не имеет. То есть имеет, но лишь для меня. По крайней мере, хоть выслушай меня… – Она замолчала и прикусила губу.

– Вот только… я не уверена, способен ли ты понять то, что я говорю? И не знаю, сколько у нас в распоряжении времени. – Она повернула голову и бросила тревожный взгляд в окно. Скоро вернется Деккер. Это тот, толстый. Он организует наш отлет отсюда.

"Вот так здорово, – подумал Трэйс, – Интересно в каком же виде полечу я? В каком нибудь сундуке в багажном отсеке? "

Будто во второй раз прочитав его мысли, она сказала:

– Ты полетишь как Клейн – тот человек, что погиб в монастыре. В принципе, вы не так уж непохожи друг на друга. Его одежда будет тебе почти как раз, а его паспорт остался у нас. Конечно, же и Клейн и Деккер имеют израильские визы. Для меня это вообще не проблема – ведь я гражданка этой страны. Что же касается твоего состояния, то вот и легенда. У тебя постоянно повторяются приступы, во время которых ты впадаешь в полукататоническое состояние. В Галилее есть клиника, где лечат как раз такого рода заболевания, и для тебя там уже зарезервировано место. Но этот приступ случился на шесть месяцев раньше обычного и застиг тебя врасплох во время отдыха. Так что перемещаться ты теперь можешь только в инвалидном кресле. Это не проблема: у Деккера очень острый и расчетливый ум. Вчера он заказал такое кресло на Родосе, и скоро оно будет здесь.

Трэйс ухитрился медленно моргнуть – намеренно медленно. Он несколько секунд подержал глаз закрытым, а потом так же медленно снова открыл его.

Подмигивание в принципе ничего не означало, кроме, возможно, того, что он вообще способен как то реагировать. Амира почти сразу это поняла. Она взяла его за руку и спросила:

– Можешь сжать мне руку?

Трэйс медленно, с огромным усилием сжал пальцы.

– Я чувствую! – возбужденно воскликнула Амира. – Здорово. Тогда пусть одно пожатие будет означать «да», а два – «нет», договорились?

Трэйс снова сжал пальцы.

– Ты веришь, что я ни в чем не виновата?

Он сжал ей руку сначала один раз, потом дважды. «И да и нет». Он все еще не был уверен.

– Что ж, тут ничем не поможешь. Но ведь ты наверняка заметил, что я хотела все тебе рассказать буквально перед тем как появился Деккер? Если бы он вошел секундой позже, то все услышал бы – и тогда мне пришлось бы убить его! Ничего, все равно скоро тебе придется мне поверить. Но пока не случилось чего нибудь еще – пока ты не совершил какой нибудь ошибки – ты должен кое что узнать. Нечто очень важное, Чарли, поскольку в дальнейшем это, возможно, будет означать для тебя либо жизнь, либо смерть! А когда речь может идти о твоей жизни… я очень беспокоюсь, сама не знаю почему. До того как мы встретились, ты не очень то интересовал меня, потом – чуть больше, но теперь…

Трэйс сжал ей руку. «Да», он понимает, что она имеет в виду.

Она наклонилась к нему и быстро поцеловала. Он почувствовал прикосновение ее губ, но, к сожалению, не в состоянии был ответить тем же.