– Не трахаюсь. А повысили меня за успехи по службе, Рики.

Он заказал еще ром и кока‑колу. Глянул на часы. По‑видимому, встреча со мной была не единственной среди намеченных на вечер. Занятой человек! Я мягко улыбнулась:

– Слушай, Рики, я понимаю, ты сильно рисковал и выбираясь с Манхэттена, и по дороге в Колорадо, но я сама способна позаботиться о себе.

Брат медленно кивнул и откинулся на спинку стула. Плечи поникли, как будто из него уходила жизнь, как будто он только что узнал, что у меня неизлечимая форма рака. Начал было говорить что‑то и оборвал себя.

– Ты никогда с Кубы не выезжала, – произнес он наконец.

– Не выезжала, но говорю по‑английски не хуже тебя. Кроме того, я чертовски способный детектив.

Рики уже открыл рот для ответа, но в этот момент его потянул за рукав мальчик‑попрошайка – не побоялся искушать судьбу.

– Твоя очередь, – сказала я брату.

Рики достал из кармана несколько песо. Мальчик взял, поблагодарил наклоном головы и отдал их одной из проституток, которая вполне могла быть его матерью.

Брат взглянул на меня и улыбнулся как узнику, выходящему на свободу.

– Ну и черт с тобой! Это твой выбор. Хочешь ехать, поезжай.

– Спасибо за разрешение. И давай с этим покончим. Ты знаешь: если уж я решила, от своего не отступлюсь.

– Нравится мне твоя рабочая одежда.

– Заткнись! Не хотела показывать, что работаю в полиции.

– Кто бы мог подумать!

На улице к этому времени было полно народу. Проститутки подпирали фонарные столбы, сутенеры играли в кости, прислонившись к стенам домов, уводивших в переулки. Среди них – один мой знакомый из Комитета защиты революции. Рики докурил сигарилью.

– Мне кажется, этим должен заниматься я. Единственный сын, – нехотя произнес он.

Я постаралась скрыть удивление:

– Ну, ты уже достаточно сделал.

– Это должен делать сын. Это моя обязанность. Перед мамой. Перед тобой.

– Нет. – Я придвинула к нему стул, обняла за плечи и поцеловала в щеку.

Он поморщился и отвернулся от меня.

– Этим должен заниматься я, – настаивал он. – Там я все время думал об этом. Тогда мне казалось, что я ничего делать не стану.

– Ты же сделал, что я тебя просила.

– Сделал. И считаю, так будет несправедливо. Просто убийство.

– Может, никому и не придется умирать, – сказала я, впрочем, не особенно уверенно.

Со стороны гавани приближалась туристическая группа, состоявшая из пожилых канадцев. Проходя чинно гуськом через патио в «Амбос Мундос», они не купили ни выпивки, ни сувениров. Пианист начал играть импровизацию на тему песни Селин Дион из фильма «Титаник», возможно желая задержать их перед входом в отель. А возможно, это казалось ему остроумной шуткой.

Рики вежливо высвободился из моих объятий.

– И как ты намерена получить визу? – поинтересовался он.

– Скажу Гектору, что у меня собеседование на степень магистра в Мехико, в Национальном университете Мексики. Чем я хуже других?

– Бог ты мой, когда ж ты стала все это планировать?

– На третий день после похорон отца.

Рики рассмеялся и взял меня за руку:

– Ну молодец, Меркадо! Я уже говорил: для службы в полиции ты слишком хороша. Тебе нужно поприще для самореализации. Когда последнее стихотворение написала?

– Смеешься? В тринадцать лет.

Он весело улыбнулся.

– У тебя был талант. Дома полно книг. Надо бы тебе снова заняться поэзией, – посоветовал Рики.