- Именно! Мы не можем оставаться штатными экспертами Ведомства. В лучшем

случае - консультантами, внештатниками, - продолжал Петя. - Отныне мы с

тобой - все равно что следователь с тремя судимостями.

  - Нет, подожди, не торопись, - попытался протестовать я. - Может, это

временно. Может, оно как-то... Петя фыркнул.

  - Не веди себя, как чуть-чуть беременная девушка. "Может быть, оно

рассосется" - ты это хотел сказать?

  - Петя, - я попытался его успокоить, - давай не будем пока ничего

докладывать. Давай сами попробуем разобраться.

  - Да? И как ты думаешь разбираться?

  - Не знаю еще. Надо думать. Ты сам-то как считаешь, что это? Гиперзрение,

сенсорная память... что?

  - Нет, Олег, - Петя вдруг стал сосредоточенным и спокойным. - Это не

сенсорная память. Это остаточная структурная память.

  - Структурная... - начал было я, и тут же екнуло сердце. - Как ты сказал?!

  - Видишь ли... Я заметил, что не только фотографии вызывают у меня разные

мысли и догадки. Пока еще разобраться трудно, в голове мешанина... Дело в

том, что я вспоминаю даже те события, в которых мои родители не

участвовали, и никаких предметов, связанных с ними, у нас нет. Эти вещи

происходили до того, как они родились. Мне сдается, что, покопайся я еще в

своих мозгах, вспомню и царя-батюшку, и ледовое побоище, и еще бог знает

что. Я вспоминаю то, что видели и помнили все мои предки, понимаешь?

  Петя говорил, не замечая, что я уже не очень-то его слушаю. Я стоял,

вцепившись пальцами в ограждение крыши, и безучастно смотрел в какую-то

далекую даль, которую не разглядишь ни с одним телескопом.

  - Петя! - я повернулся и невольно схватил его за пиджак. - Послушай меня,

Петя, если ты вспоминаешь и войну, и царя, и татаро-монгольское иго, то

что тогда со мной? Что вспоминаю я, ответь мне!

  Петр запнулся на полуслове и замер с открытым ртом. До него дошло.

  ДОЗНАНИЕ

  Не знаю, сколько бы мы простояли, глядя друг на друга, если б на крыше не

появился Виталик Седых - эксперт из дежурной смены. Вид у него был

утомленный, галстук расслаблен.

  - Еле вас нашел, - сказал он. Заметив, что мы пребываем в неком странном

оцепенении, он слегка встревожился. - Вы чего, ребята?

  - Ничего, - медленно проговорил Петя. - Просто... разговариваем.

  - Понятно, - Седых почти успокоился. - Вы еще не в курсе?

  - О чем ты?

  - Значит, не в курсе... Внештатник ваш... этот... Гришаня. Руки он на себя

наложил.

  - Что?!! - мы с Петром так резко развернулись, что Виталик невольно

попятился.

  - Я только что оттуда, - сообщил он. - Страшное дело. Он разбил себе

голову о батарею. В квартире такой кавардак, словно стадо носорогов в

жмурки поиграло. Он рехнулся, это точно.

  - Как рехнулся? - проговорил я. - Слушай, а это точно, что он... сам?

  - Абсолютно, - махнул рукой Седых. - На криминал первым делом проверили -

и мы, и потом милиция... Дверь изнутри на два замка закрыта. Все чисто. Он

сам это сделал.

  Мы с Петей переглянулись и некоторое время молчали. Виталик смотрел на нас

удивленно. Видимо, мы как-то не так себя вели.

  - Постой, а если дверь, говоришь, была закрыта, то как узнали?

  - Не стройте из себя детективов. Все очень просто - у него дом углом

стоит, и из соседнего окна видна кухня. Утром соседи увидели, что

подоконник весь в крови. Ну и...

  Мы снова переглянулись.

  - Ладно, пойду, - сказал Виталик. - Да, вот еще! Директор хотел, чтоб вы

зашли, как отдохнете.