Дом представляет собой общую комнату двойной высоты, где жизнь протекает вокруг дровяной печи, чёрной и внушительной, служащей для обогрева и приготовления пищи. В нём есть две спальни: одну, средних размеров, занимает Мануэль, другую, поменьше,— я, и ванная комната с умывальником и душем. В доме нет ни одной межкомнатной двери, но в дверном проёме туалета всё жевисит шерстяное одеяло, чтобы обеспечить уединённость. В части общей комнаты, отведённой под кухню, есть прилавок, шкаф и ящик с крышкой для хранения картофеля, используемогона Чилоэ при каждом приёме пищи; с потолка свисают пучки трав, косы из перца чили и чеснока, связки вяленой свиной колбасы и тяжёлые железные горшки, подходящие для открытого огня. На чердак, где Мануэль хранит большую часть своих книг и архивов, ведёт приставная лестница. На стенах не видно ни картин, ни фотографий, ни украшений, нет там и ничего личного, только карты архипелага и красивые морские часы с рамой из красного дерева и бронзовыми гайками, которые, кажется, были спасены с «Титаника». Снаружи Мануэль придумал примитивное джакузи с большой деревянной бочкой. Инструменты, дрова, бочки с бензином для лодки и генератора хранятся в сарае во дворе.

Моя комната проста, как и остальная часть дома; она состоит из узкой кровати, заправленной одеялом, напоминающим занавеску у туалета, комода с тремя ящиками и нескольких гвоздей для развешивания одежды. Достаточно для моих вещей, которые свободно помещаются в рюкзаке. Мне нравится эта строгая мужская атмосфера. Единственное, что сбивает с толку, — это маниакальный порядок у Мануэля Ариаса; я же человек куда более расслабленный.

Мужчины поставили холодильник на соответствующее место, подключили его к газу, а затем устроились, чтобы разделить пару бутылочек вина и лосося, которого Мануэль коптил на прошлой неделе в металлическом барабане на яблоневых дровах. Глядя в окно на море, они молча пили и ели — единственными произнесёнными ими словами была серия изысканных и церемониальных тостов: «На здоровье!»,«Будьте здоровы», «И вам того же», «Долгих вам лет жизни», «Вы ещё на моих похоронах выступите». Мануэль бросал на меня смущённые взгляды до тех пор, пока я не отозвала его в сторону, чтобы успокоить, заверив, что я и не думаю кидаться на бутылки. Естественно, моя бабушка его предупредила, и он планировал спрятать ликёр; но это было бы абсурдно, ведь проблема не в алкоголе, а во мне.

Тем временем Факин и коты задумчиво замерли, разделяя территорию. Пятнистого кота зовут Гато-Лесо, потому что бедное животное глупое, а кота цвета моркови зовут Гато-Литерато, потому что его излюбленное место— напротив компьютера; Мануэль утверждает, что он умеет читать.

Мужчины покончили с лососем и вином, попрощались и ушли. Я обратила внимание на то, что Мануэль не стал платить им, как и другим, которые ранее помогли ему перенести холодильник, но с моей стороны было бы бестактным спросить его об этом.

Я изучила кабинет Мануэля, состоящий из двух письменных столов, картотеки, книжных полок, современного компьютера с двойным экраном, факса и принтера. Был и интернет, но он напомнил мне — как будто я могу забыть,— что я без связи с внешним миром. Защищаясь, Мануэль добавил, что на этом компьютере собраны все его рабочие материалы, и он предпочитает, чтобы никто его не трогал.